Корона двух королей
Шрифт:
— Зачем? — растерялась Данка. — Вы совсем не должны. Вы же королева…
— Я знаю, откуда ты, Данка, поэтому это меньшее, что я могу для тебя сделать. Это вино нам привезли вчера из Альгарды — гостинец от моей сестры. Отец её мужа, старший граф Монтонари, храни Господь его душу, разбил свои плантации у Аквамариновой бухты, и Четта часто присылает нам бочки с вином.
— Четта? — переспросила Данка. — Но принцесса Вечера называла свою тётю Юрире.
— Так и есть, — кивнула королева. — Это обычай Кантамбрии. Если кантамбриец женится на девушке-чужестранке, она принимает другое имя. Теперь мою сестру зовут
— Какое?
— Я не знаю. Сестра не говорит. Оно предназначено только ей.
Суаве протянула Данке бокал.
— Южное вино совсем не такое, как северное. Попробуй.
— Я всего лишь служанка, моя королева.
— Ты гостья, — возразила королева и села на пуфик. — И не позволяй придворным дамам и моей Ясне об этом забывать. Ты знаешь, что твой друг, Альфред, теперь с отцом Ноэ? Он взял его к себе в послушники.
— Да, он мне говорил. Ему здесь нравится.
— А тебе? — Королева пригубила вина, и девушка последовала её примеру.
Вино обладало удивительным букетом и оставляло приятное цветочное послевкусие.
— Здесь хорошо, — ответила Данка. — Очень вкусное вино.
Суаве улыбнулась.
— Мы используем его для причастия.
— Я слышала, что вы тоже верите в нового Бога.
— Только он говорит, что у моего сына сейчас всё хорошо.
— Примите мои соболезнования.
Королева кивнула.
— Надеюсь, моя дочь не пугает тебя? — спросила она. — Прислуживать Вечере всегда было трудным делом. В позапрошлом году от неё сбежали три служанки.
— Нет, вовсе нет, — поспешила возразить Данка, хотя всё ещё не простила принцессе незаслуженные пощёчины.
— У моей дочери характер непростой. Будто сам Хакон в неё вселился, когда она покинула моё лоно. Она бывает груба и вспыльчива, но на самом деле она хорошая девушка. К ней нужен подход. Постарайся на неё не обижаться.
— Кто я такая, чтобы обижаться на будущую королеву?
— Послушай. — Суаве поставила бокал. — Я хотела бы обратиться к тебе с просьбой, но ты не обязана её выполнять.
— Я — служанка.
— Ты — гостья.
Данка внимательно посмотрела в бледное грустное лицо. Если бы не платье из самой дорогой ткани, которую Данка видела в своей жизни, и Туренсворд, Суаве бы не отличалась от простой женщины, лишённой лоска и присущего богатым людям высокомерия.
— Что-то случилось?
— Нет, — улыбнулась Суаве. — Ты была в городе?
— Да, утром мы с Альфредом принесли овощи с рынка.
— Рядом с мостом королевы Сегюр есть ювелирная лавка, в ней работает мой друг. Он занимается обработкой драгоценных камней. Я хочу, чтобы ты отнесла ему кое-что.
Королева потянулась к шкатулке из красного дерева с золотой отделкой, что стояла на туалетном столике. Она открыла крышку и достала оттуда удивительной красоты тяжёлое бриллиантовое ожерелье. Сотни крошечных камешков вспыхнули в лучах восходящего солнца слепящими радугами.
— Попроси его сделать из него нити для венка невесты. А в оплату отдай ему перстень.
Она вынула из шкатулки кольцо с рубином и подала Данке.
— Какое красивое. — Та смотрела на переливающиеся камни как заворожённая. — Но почему вы не попросите это сделать Хранителя ключей?
— Корвен вынужден во всём отчитываться перед королем. А это мой личный подарок для дочери.
— Это ожерелье вам подарил король Осе, — догадалась Данка.
— Поэтому не нужно, чтобы он знал.
Девушка сняла с головы платок и закутала в него ожерелье с перстнем.
— Но как я найду нужный дом?
— Влахос знает, где его искать. Я попрошу, чтобы он сопроводил тебя.
— Я сегодня же его отнесу, — пообещала Данка.
— Спасибо. Только никому ни о чём не говори.
Данка поклялась.
Все утро Вечера только и делала, что избегала встреч с придворными. Слухи о предстоящей церемонии быстро разлетелись по коридорам и уже к полудню были на устах у всех, кто любил обсуждать и осуждать. Меньше всего ей было нужно ловить на себе изучающие взгляды, этого ей хватило в Эквинском замке. С первого же дня, как нога Вечеры ступила на белоснежный гранит Богрова, её не отпускало ощущение, что её преследует чей-то шёпот.
Ферро приняли её как гостью, но смотрели на неё, как на позорное пятно на чести их семьи. За весь год они заговаривали с ней всего три раза. Мама говорила, что им с сестрой когда-то доставалось их внимания ещё меньше. Общение с торговцами, долгие прогулки на мраморные рудники они предпочитали обществу дочерей и внучки. Но у Суаве была Юрире, а у Юрире — Суаве, а Вечера оказалась в Мраморной долине совсем одна, и только сплетни за спиной, которые мгновенно замолкали, стоило ей обернуться, были её единственными спутниками. Дни, когда в Богров приезжали кирасиры, чтобы привезти соль для торговли или золото в банк графа, для Вечеры были сродни празднику, но и тогда она могла их видеть только с высоты своего балкона, потому что, по приказу короля, не могла покидать стены замка.
Сейчас её пристанищем стала библиотека. Она нашла «Четырехлистник», который королю когда-то подарил торговец книгами, и углубилась в чтение, и душа её отвечала зудом на каждую догму веры, которую принцесса обязалась принять.
Святая Благодать, Четырёхконечная звезда, Четырёхлистный цветок Чистотела: Смирение, Послушание, Воздержание, Служение — четыре лепестка северной веры. Основа основ. «Четырёхлистник» убеждал, что Бог один, и лик его горит в небе пламенем, на которое люди не достойны смотреть, а осмелившийся сделать это — ослепнет. Этот свет даёт жизнь всему живому, а всё остальное — лишь тень, отброшенная светом его величия и славы. Книга призывала людей смириться с тем, что они всего лишь тени, неслышные тени, которым будет дарована душа, если они будут смиренными, послушными, сдержанными слугами. И только так они заслужат после смерти всё, от чего отказывались при жизни, а иначе для них наступала Вечная ночь — самое страшное наказание.
Всё её нутро противилось крамоле этих книг с такой силой, что Вечера начала сомневаться в принятом решении. Ведь даже ночь для ангенорцев была символом преданной любви Ильдерада, который закрывает щитом солнце, чтобы увидеть во тьме любимую Одени — здесь же герой «Вилевдатта» представал как главный враг Бога, потому что лишал людей его света.
Её отвлекло движение у лестницы. Это была Ясна. Она притаилась за перилами и наблюдала из укрытия за сестрой.
— Я тебя вижу. — Вечера подняла глаза от страницы и вернулась к чтению.