Корона и эшафот

Сюжет предлагаемой вниманию читателей книги не отнести к числу тривиальных или часто встречающихся в нашей литературе.

В ней повествуется о причинах и обстоятельствах казни шотландской королевы Марии Стюарт, английского короля Карла I, французских короля Людовика XVI и королевы Марии Антуанетты, российского императора Николая II. Но исторический материал книги гораздо шире. На фоне английской и французской буржуазных и Октябрьской социалистической революций авторы показывают исполненные драматизма острейшие столкновения противоборствующих политических сил, гигантские социальные преобразования и катаклизмы, круто меняющие судьбы отдельных личностей и целых народов.

Разумеется, проблема насилия в истории и особенно в ходе революций требует глубокого историко-философского осмысления. В наши дни на передний план стали выдвигаться морально-этические и правовые оценки событий прошлого. И поиск исторической правды.

В книге помещены материалы, как взятые из полузабытых изданий 1918-1920 гг. («Казнь

Англию второй половины XVI века отличало бурное кипение политических страстей. Его эпицентром историки считают противоборство двух королевских династий — Стюартов и Тюдоров, которое видится нам сегодня сквозь некую романтическую дымку. Но оно было жестоким и кровавым, изобиловало интригами, заговорами, политическими убийствами и вооруженными столкновениями. Это противоборство было связано не только со многими внутрианглийскими конфликтами, но и с давним англо-испанским и англо-французским соперничеством.

Итак, наш рассказ — о борьбе двух королевских кланов, о ее главных действующих лицах, о трагической судьбе королевы шотландской Марии Стюарт, первой из высочайших особ нового и новейшего времени, закончившей жизнь на эшафоте.

Жизнь королевы Марии Стюарт богата самыми разнообразными событиями. Ее отец король Шотландии Яков V восстановил королевскую власть и ослабил анархическое могущество знатных дворян: Дугласов, Гамильтонов и др. Между тем его дядя английский король Генрих VIII, введший у себя протестантскую религию вместо католической, стал побуждать Якова V произвести и у себя религиозную перемену и даже предложил ему свою дочь в супруги. Но Яков видел, что, уничтожая духовенство, он тем самым усилит дворянство, а последнего ему не хотелось. Отвергнув тягостную дружбу Генриха VIII, он прибег к защите союза с французским королем Франциском I. Отправившись во Францию, он женился там в 1535 году на Магдалине, дочери Франциска I. Но Магдалина через несколько месяцев после замужества умерла, а в следующем году Яков V вторично вступил в брак с француженкой Марией Лотарингской, вдовою герцога Логвиля, сестрою герцога Франсуа де Гиза.

Теперь католическая церковь в Шотландии стала еще более господствующей. Яков V стал преследовать протестантов строгими законами и наказаниями. Свою жестокость он распространил на самые знатные фамилии королевства. Дворянство, раздраженное этим, искало случая отомстить ему за свои унижения и гонения. Случай этот скоро представился. Генрих VIII, видя, что племянник идет против его желаний и не вводит протестантство, объявил ему войну. Яков V не мог отразить англичан без помощи шотландского дворянства. Вот теперь-то дворяне и решили отомстить королю. Вместо того чтобы противостоять вторгшимся англичанам, дворяне объявили Якову, что война противна интересам государства. Однако король набрал 10-тысячное войско и двинул его к английской границе. Но это войско, встретившись с небольшим отрядом англичан в 700 человек, немедленно обратилось в бегство, желая унизить короля и подвергнуть его поражению. Такое позорное событие свалило короля. Заболев лихорадкой, он через несколько недель умер — в 1542 году, 31 года от роду. Незадолго до своей смерти он получил известие, что его жена Мария Лотарингская разрешилась от бремени дочерью. Это и была Мария Стюарт.

Собравшийся парламент признал Марию Стюарт королевой. А так как ей было всего 5 дней от роду, то парламент вручил главе шотландского дворянства графу Аранскому регентство и опеку над королевой-ребенком.

Теперь образовались две партии, оспаривавшие друг у друга власть, особу и наследство Марии Стюарт, опираясь — одна на поддержку Англии, а другая — на помощь Франции. Первая партия состояла из баронов и дворянства, а вторая имела во главе вдовствующую королеву и кардинала Битона, католического архиепископа Сент-Андрейского предместья. Генрих VIII между тем счел возможным снова начать осуществление своей мечты относительно Шотландии. Он стал просить руки Марии Стюарт для своего сына герцога Валлийского и объявил, что до достижения возраста юная королева находится под его покровительством. Такие притязания Генриха VIII возбудили народное недовольство. Граф Аранский присоединился к вдовствующей королеве и кардиналу Битону. Взоры шотландцев были устремлены на союз с Францией. Узнав об этом, Генрих VIII объявил Шотландии войну и подверг ее границы страшным опустошениям. Хотя он вскоре умер, национальная партия Шотландии решила войти в более тесный союз с Францией. С этой целью партия дала свое согласие регенту и вдовствующей королеве отослать шестилетнюю королеву во Францию для воспитания и обручения с молодым дофином (наследником) Франции, ее одногодком. Французский двор принял это предложение с радостью. Все теперь приобретали те или другие выгоды. Шотландия приобретала защитника, способного поддержать ее независимость; вдовствующая королева надеялась получить впоследствии регентство, а французский двор видел в этом неразрывном союзе верное средство унять Англию. Но больше всех выигрывало шотландское дворянство, буйному господству которого удаление Марии Стюарт и ее замужество в чужой земле должны были особенно благоприятствовать. В 1548 году французская флотилия Генриха II благополучно привезла Марию Стюарт во Францию. Король Генрих II принял ее, как дочь. Он назначил ей содержание, соответствующее ее сану, и стал воспитывать вместе со своими детьми. Между тем французы помогли шотландцам разбить англичан. После этого между Шотландией и Англией был заключен мир (1550 г.). В течение последующих десяти лет французское господство в Шотландии все возрастает. Вдовствующая королева добилась регентства, и все важнейшие должности, к неудовольствию шотландских дворян, заместили французами.

Подросши при французском дворе, Мария Стюарт необычайно развилась. Она была высока и хороша собою. Ее блестящие глаза дышали умом, ее руки в высшей степени были изящны. Она имела нежный голос и благородную наружность, была исполнена грации, говорила с воодушевлением и вообще была уже чрезвычайно привлекательна. Рано выказались в ней прелести, заставлявшие любить ее и делавшие очаровательным даже самое детство ее. Она была воспитана вместе с дочерьми Екатерины Медичи, под надзором ученой Маргариты французской, сестры Генриха II.

Двор, среди которого выросла Мария Стюарт, был самым великолепным, самым изящным, самым веселым, но вместе с тем самым развращенным в Европе. Сохраняя еще некоторые воинственные обычаи средних веков и в то же время приноравливаясь к эпохе Возрождения, он имел характер наполовину рыцарский, наполовину ученый. Ничто не могло сравниться с блеском и шумом этого двора, введенными еще Франциском I, который привлек к нему весь цвет французской аристократии, воспитывая здесь молодых дворян изо всех провинций в качестве пажей и украсив его почти двумястами молодыми девицами и дамами, принадлежавшими к знатнейшим фамилиям королевства. Вся эта толпа придворных беспрестанно переселялась на берега Сены в роскошные дворцы Фонтенбло и Сен-Жермен, частью выстроенные вновь, частью переделанные Франциском I. Подражая отцовскому примеру, Генрих II удержал великолепие и при своем дворе, которым руководила ловкая итальянка Екатерина Медичи. Последняя привыкла к этому еще при Франциске I, принявшем ее в маленький отряд дам-фавориток, с которыми он ездил охотиться за оленями и нередко проводил время в своих увеселительных домах. Но по большей части мужчины смешивались с обществом дам беспрерывно. Королева и ее дамы присутствовали на всех играх и увеселениях Генриха II и его придворных, сопровождали его на охоту. Король также проводил несколько часов утром и целые вечера на половине Екатерины Медичи.

«Там, — говорит историк Брантом, — всегда находилась толпа земных богинь, одна прелестней другой; каждый вельможа говорил с тою, которая нравилась ему больше всех, между тем как король со своими приближенными беседовал с королевою и занимал разговором королеву дофину (Марию Стюарт) и других принцесс…»

Имея официальную фаворитку, короли хотели, чтобы и придворные тоже имели их. Франциск I взял себе в фаворитки сначала графиню Шатобриан, а потом герцогиню д'Этан. Генрих II был страстным поклонником жены великого сенешаля Нормандии Дианы де Пуатье. Но, кроме этих известных фавориток, были и другие. Франциск I, прославившийся своею безнравственностью, отличался тем, что сам любил посещать дам, поступавших к его двору. Его товарищем в этих подвигах вольнодумства и разврата был дядя Марии Стюарт, богатый и разгульный кардинал Лотарингский. Таков был двор, из жизни которого Брантом заимствовал большую часть примеров безнравственности, приведенных им в своих «Светских женщинах». Вот что он писал: «Я слышал, что, как только ко двору являлась какая-нибудь красивая девушка или молодая дама, король или кардинал тотчас же сближались с нею и, чтобы склонить ее, обыкновенно говорили, что сами хотят заняться ее образованием. Прекрасные наставники!.. Тогда говорили также, что из числа состоявших при дворе и поступавших туда вновь дам и девиц почти вовсе не было таких, которых бы не развратило или собственное корыстолюбие или щедрость кардинала; и ни одна из них не оставила этого двора с незапятнанным именем».

В этой-то школе изнеженности и разврата, откуда выходили такие остроумные и порочные короли и принцессы, выросла и воспиталась Мария Стюарт. В детстве своем она почерпала одно только хорошее, но при этом нельзя было не дать ей заметить существовавшего здесь зла, которому она стала невольно подражать впоследствии, потому что виденные примеры рано или поздно отражаются на поступках.

Но сначала она пользовалась только изяществом и образованностью, процветавшими при этом очаровательном и ученом дворе, где дочери короля с любовью изучали языки и искусства и где у каждого государя был свой поэт. Скоро развернулись в Марии Стюарт разнообразные дары ее богатой натуры. В десять лет она удивляла всех своею зрелостью и в письмах ко вдовствующей королеве по поводу шотландских дел обнаружила тонкость ума, необыкновенную для своего возраста. Тринадцати лет она декламировала перед королем, королевой и всеми придворными в зале Лувра латинскую речь, сочиненную ею самой. Уже способная к скрытности, она умела сохранять политические тайны, которые доверяла ей мать. Вот что писал кардинал Лотарингский своей сестре: «Ваша дочь так развилась и развивается еще каждый день в величии, доброте, мудрости и добродетелях, что совершенней ее во всем прекрасном и благородном невозможно и быть, и теперь ничего подобного вы не встретите в нашем государстве ни между аристократками, ни между девушками низшего и среднего классов. Я должен сообщить вам также, что король очень любит ее и всегда находит час времени для беседы с нею, а она умеет занять его разговорами так, как не умела бы занять разговорами двадцатилетняя женщина».