Шрифт:
ЛУЧЕЗАРНАЯ НОЧЬ
Перевод Р. Дубровкина
Небесный купол в искрах звездной пыли
Объял ночную землю, и цветы
Благоуханье вешнее пролили
В простор, не ведающий темноты.
Земля прекрасна в платье подвенечном:
Покоясь в ожиданьи спелых грозд,
О празднике вздыхает бесконечном,
Об исполненье полудетских грез.
И сердце после
Откликнулось на эту благодать:
Оно отыщет путь в страну мечтаний
И перестанет наконец блуждать.
ГИМН ПУТЕШЕСТВИЮ
Перевод Р. Дубровкина
Рельсы, железные синие вены
По миру как сеть, в них запутался он.
Сердце, в дорогу! Покинь эти стены.
В пути не догонят нас власть и закон.
И, тяжести тела в полете не чуя,
Душу свою предоставим судьбе.
Страннице этой простора хочу я:
Ведь только на воле верны мы себе.
Видишь — рывок! Как от крыльев шумящих
Срывается вихрь с железной груди.
Родина в ропоте рощ, уходящих
В даль прошлого. Новое ждет впереди.
Со звоном стеклянным дробятся границы,
В многоязыкий сливаются хор
Народы Европы, дороги, столицы,
Страны — единством объятый простор.
В этом стремленье душа вырастает,
Взор прояснится, исчезнет печаль.
Мир, будто в танце кружась, пролетает
В царственной музыке в звездную даль.
НЕЖНОСТЬ
Перевод Г. Погожевой
Я первой нежности люблю возникновение,
Когда еще мечты и чувства полускрыты.
Потом нам суждены лишь бурные мгновенья,
На жизненном пути они, как версты, врыты.
В ней дуновенье; двух кровей, текущих разно,
Прикосновение, очей и рук игра.
Но уж поблескивают искорки соблазна
И разлетаются, как ночью у костра.
Тем и мила она, что детская забава,
Но скоро налетит любовный непокой.
Трепещет на ветру весенняя дубрава
И гнется под его безжалостной рукой.
ЖЕЛАНИЕ
Перевод Г. Погожевой
Бывают дни — меня томит желанье
Огня и страсти, дикой красоты
Жен, алчных, словно алые цветы
Кровавых роз, чьи бурные лобзанья
Теснят, смутив, поток моей мечты.
Но в глубине пустой мечты мятежной
Живет мечта иная — о простом
Спокойном счастье, тихом и святом.
Мне пел о нем далекий голос нежный
Давно, в сиянье детства золотом.
БРЮГГЕ
Перевод Н. Коробицыной
Чертоги старинных домов одевает
Здесь вечер задумчивым флером своим.
На улицах пусто, как в праздник бывает,
Когда толпа шумных гостей исчезает
Вдали, поглощенная мраком ночным.
Давно уж ворота со ржавым засовом
Закрыты глухим одиночеством дней,
Верхи колоколен под мглистым покровом
Поникли в своем разрушеньи суровом
В глубокое море печали своей.
А в нишах фигуры из камня седого,
К стенам прислонились, сливаясь с их тьмой,
И в тайной беседе средь мрака немого,
Безмолвные, шепчут сказанья былого
В глубь улиц, проникнутых тяжкой тоской.
БРЮГГЕ
Перевод Р. Дубровкина
На старые замки дома здесь похожи, —
Накрыта пустынной вечернею тьмой,
Уснувшая улица кажется строже, —
Так тихо, как будто последний прохожий
С веселого бала вернулся домой.
Ржавым затвором столетья скрепили
Резьбу величавых ажурных ворот,
В сером тумане церковные шпили
Засеребрились от ветра и пыли,
В грустный уйдя небосвод.
В траурных нишах — немой соглядатай
Над сединой мостовых —
Вам открывает камень щербатый
Давние думы ветшающих статуй —
Тайну легенд вековых.
ОСЕННЯЯ ФЛЕЙТА
Перевод В. Эльснера
В облачном кубке заката
Тает солнечный мед.
Пустынными долами чья-то
Флейта грустно поет.
Близко, далеко ль, не знаешь —
Еле внятен мотив —
И все же ее постигаешь
В скорби скошенных нив.
ОСЕННИЕ СТРОФЫ
Перевод Г. Петникова
Летят давно по золотым ступеням
Дни лета. Греет поздний блеск поля.
Ложатся тени, голубея,
С дерев на плечи вечера опять.
Еще блестят с ветвей, напряжены под ветром,
Последние листы. Но грудь земли нага,
И пробегут на запад неприметно,
Утешив небо, облака.
Над облетающими лесами
Дрожит полет встревоженных стрижей,
Здесь все — приметы дней осенних.
А склонишься над книгою полей,
И заблестит из пестрых букв над вами
Любимое у жизни слово — тлен.
БЛАГОДАРНОСТЬ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТНЕГО