Корона полуночи
Шрифт:
Только сейчас она почувствовала, как ей не хватало этого звука. Не только смеха принца или ее собственного. Любого смеха. И хотя недавние трагические события делали смех неуместным, Селена тосковала по этим переливчатым звукам.
— Дай моим слугам волю — они бы все книги унесли в библиотеку. Вечно ворчат, что им тяжело прибираться.
Дорин нагнулся и поднял с пола валявшуюся одежду.
— А я подумала, что у вас вообще нет слуг. Фалипа бы такого не выдержала.
Новый взрыв смеха. Принц собрал одежду в кучу и понес
— Здесь обычно не выдерживаю я и прогоняю их, — сказал Дорин.
Селена подошла к старенькому красному диванчику у камина и, прежде чем сесть, освободила себе пространство. Там тоже лежали книги.
— Вам не нравится желание слуг навести порядок? — удивилась она.
— Мне не нравится их желание разрушить мой порядок. Пока их нет, я точно знаю, где что лежит. Все книги, все бумаги… Стоит позволить слугам навести их порядок, как в моей жизни наступает хаос. Я ничего не могу найти и теряю уйму времени.
Дорин принялся расправлять красное покрывало на кровати. Скорее всего, до прихода Селены он читал лежа.
— Неужели вас никто не одевает? — допытывалась Селена. — Мне казалось, Рулан так вам предан, что он бы мог.
Принц усмехнулся, поправляя измятые подушки:
— Рулан пытался. Но в последнее время его одолевают сильные головные боли, и ему не до меня.
Услышанное отчасти обрадовало Селену. Ее почему-то настораживало, что Рулан все сильнее сближался с Дорином, став тому чуть ли не другом.
— Кстати, — продолжал Дорин, — мою мать больше всего раздражают во мне два моих упорных нежелания. Первое — отказ искать себе невесту, и второе — чтобы меня одевали придворные, которые пытаются снискать мое расположение.
Это удивило Селену. Дорин всегда так прекрасно одевался… Неужели сам, без помощников?
Приоткрыв дверь, принц сказал караульным, что слуги могут подавать обед. Он прошел к окну, где стояла бутылка и несколько рюмок.
— Вина? — предложил он Селене.
Селена покачала головой. Она не представляла, где они будут есть. Не на письменном же столе. Да и столик возле камина тоже был густо завален книгами. Словно прочитав ее мысли, принц начал убирать со столика книги:
— Прошу прощения. Собирался приготовить место еще до твоего прихода, да вот… зачитался.
Селена кивнула, наблюдая, как Дорин распихивает книги по разным местам.
— Позволь тебя спросить: почему ты приняла мое приглашение пообедать вместе? Не так давно ты заявляла, что больше не хочешь проводить время со мною. Я думал, что у тебя и этот вечер занят делами.
Он был прав: она вела себя с ним на редкость отвратительно. Если бы принц находился к ней лицом, ей было бы куда труднее ответить. Но Дорин стоял спиной. Вопрос был задан
Селена ответила, и неожиданно для себя сказала правду:
— Потому что мне больше некуда пойти.
Ей было невыносимо сидеть в тишине своих комнат. Каждый спуск в гробницу делал ее злее и разочарованнее, а от мысли, что она едва не убила Шаола, серьезно покалечив ему лицо, у нее перехватывало дыхание. Каждое утро она одна выгуливала Быстроногую, а потом одна бегала в саду для игр. Фрейлины, собиравшиеся поглазеть на Шаола, перестали появляться на дорожках.
От доброты в глазах Дорина ей захотелось реветь в голос.
— Теперь у тебя есть место, куда ты всегда можешь прийти.
Их обед проходил почти в тишине, однако не был скорбной трапезой. И все равно Дорин видел и чувствовал, насколько Селена изменилась. Непринужденного разговора не получалось. Селена думала над каждым своим словом. Едва Дорин поворачивался в сторону, ее глаза наполнялись бесконечной печалью. Несколько раз принцу удалось это заметить. Тем не менее Селена поддерживала разговор и отвечала на все его вопросы.
«Потому что мне больше некуда пойти».
В ее устах это не звучало как оскорбление.
Часы недавно пробили два часа ночи. Селена спала на красном диванчике. Дорин понимал ее нежелание возвращаться к себе, где ее ждало одиночество. А может, ей понадобилось побыть там, где ничто не поминало ей о Нехемии.
Принц еще со времен Эндовьера помнил шрамы на ее теле. Новые шрамы были глубже и болезненнее. Шрамы, оставшиеся на ее душе. Боль от гибели Нехемии. И другая боль, хотя и иного свойства, — боль разрыва с Шаолом.
Какая-то часть Дорина радовалась, что она порвала с капитаном, но одновременно он ненавидел себя за это.
— Тут должно быть что-то еще, — заявила Морту Селена, спустившись на следующий день в гробницу.
Накануне она вчитывалась в загадку, пока у нее не начали слезиться глаза. И никакого намека на то, чем могут быть эти предметы, где они сокрыты и почему сама загадка была столь тщательно спрятана в гробнице.
— Ну есть же какой-то ключ. Нечто связывающее загадку с мятежниками, Нехемией, Элианой и всем остальным.
Селена бродила между саркофагами. В солнечном свете, падавшем из колодца, кружились пылинки.
— Я чувствую, что разгадка где-то у меня под носом. Я знаю это.
— Увы, здесь я ничем тебе не могу помочь, — кашлянул Морт. — Хочешь получить ответ сразу — обратись к предсказателю или ясновидцу.
Селена замедлила шаг.
— Думаешь, если я прочту стихи какому-нибудь ясновидцу, он сумеет разглядеть… иное значение? Что-то такое, чего не вижу я?
— Возможно. Хотя, насколько мне известно, когда исчезла магия, у людей пропал и дар ясновидения.
— Но у тебя-то он не пропал.