Корона скифа
Шрифт:
В это время Алена вскрикнула:
— Есть что-то! Сейчас достану!
Она наклонилась, крякнула и вытянула из вязкого ила небольшой, окованный медью сундучок. Нате!
Она подала сундук Зонтагу-Бруку, но тот предложил Улафу Страленбергу вскрыть крышку сундука. Улаф поддел её киркой, она со скрипом отворилась. Внутри был замшелый кожаный мешочек. Улаф трясущимися руками попробовал развязать шнурок, но не получилось. Философ Александрович вытащил из потайного кармана кинжал, и разрезал кожу.
— Есть! Корона есть! Поздравляю! — воскликнул Зонтаг-Брук. — идемте скорее на праздничный ужин!
Они вернулись подвал в великой радости. Зонтаг-Брук водрузил корону в центр праздничного стола, разлил вино по бокалам.
— За победу! За магнетическую корону скифских королей! — провозгласил свой тост Матвей Зонтаг-Брук. — Кушайте мой коронный торт!
— А корона, действительно, магнетическая? — спросил Философ Александрович.
— И не сомневайтесь. Пейте! Смотрите, как переливаются рубиновые огни! Вы видите, в камнях возникают картины! Видите?
Все уставились на корону. Камни были тускловаты, они вовсе не переливались, как сказал ученый коротыш. Но всё же каждый увидел в глубине камня что-то свое.
Карты золотых залежей разглядел в них Горохов. Улаф Страленберг увидел в глубине одного из камней своего предка в железных латах.
Алена увидела в камне своего сынка Петюшку, который стал важным господином в дорогой одежде.
— Вы уверены? — спросил Улаф Страленберг. Он сморгнул, и лицо предка исчезло. Теперь он уже и не верил, что видел его.
Зонтаг-Брук отхлебнул из своего бокала и сказал:
— В любых камнях возникают символы тайн воды, огня и воздуха, и всего безбрежного мира. Но это лишь символы, к которым предстоит найти ключ. И не каждый эти символы может разглядеть. Это — сложная наука. Золотые пластины тоже насыщены зашифрованными сведениями. Господин Горохов должен знать, что золото может лечить и убивать. Не к к каждому этот металл бывает ласков.
— Насчет золота — сущая правда! — подтвердил Горохов. — Старатели знают, что один человек может всю жизнь прожить на золотой жиле, но она никогда ему не откроется. Зато другой сразу её разглядит сквозь землю…
В этот момент над головами пирующих раздался оглушительный грохот.
— Что это? — воскликнули разом Горохов и Улаф.
— Что? Это вышибают окна и двери дома. Выследили всё-таки, сволочи! — вскричал Зонтаг-Брук, надевая корону на голову. — Ну, нет! У нас есть запасной ход. Пока они выломают подвальную дверь, мы успеем убежать. Алена! Сажай меня в корзину!
Алена быстро запихнула коронованного Зонтага-Брука в корзину и полезла в ход. Все кинулись за ней. Но догнать её было трудно.
Она выбралась из хода вместе с Севастьяном Огурцовым. Задвинула камень, и подперла его колом, чтобы изнутри камень повернуть было нельзя.
Первым понял всё Горохов. Он ругался самыми отборными ругательствами:
— Охмурил! Одурил! Порошка в вино подсыпал. Огарок! Обабок! Я же говорил, что Алена не зря с ним ошивается. И купец твой мнимый, Лошкарев, где-нибудь у него же на заимке живет. Шайка!
В это время и Улафа, и Философа Александровича схватили за руки люди в гороховых костюмах.
Алена с Севастьяном кинулись к карете. Севастьян вскочил на козлы. Алена влезла в карету, и открыла корзину. Зонтаг-Брук вылез из корзины, высунул голову в дверцу, и крикнул Севастьяну:
— Не жалей кнута! Гони!
— Куда? На заимку?
— К верхнему перевозу. Хлещи!
— А Петюшка с Ваняткой как же? — спросила Алена. — неужто мне деток бросать?
— Потом вызволим! С этой короной, всех купим! На перевозе нас лодка ждёт! А на заимку сейчас ехать нельзя, Улаф с Философом её уже раскрыли.
— Так надо было их кончить, лахман сделать.
— Ученого жалко, забавный такой. Философ мне тоже по душе. Широко жил! Не скряжничал. Это по-нашему!
Зонтаг-Брук, отдернул занавесочку, и глянул в заднее окошко:
— Крючки позади! Нашарили! Вот гады! Севастьян, хлещи сильней! Не жалей вороных!
Карета уже начала спускаться к перевозу, когда Зонтаг-Брук вновь крикнул в дверцу:
— Разворачивай к Потаповым лужкам! Крути, говорю! Обложили! На перевозе — крючки!
Севастьян натянул правую вожжу, карета круто повернула. Заскакала по
кочкам.
Зонтаг-Брук увидел в свете зари на холме темные фигуры:
— Останови карету! Алена дай мне зонт, и лупи агентов! После я тебя освобожу! До скорого!
Зонтаг-Брук подбежал к краю скалы Боец с огромным английским зонтом. Он думал при этом, что вот, загнали, как мамонта. С этого самого места мамонт срывался, чтобы упасть на острые камни. Вниз было глядеть жутковато. Солнце вставало над бором и освещало леса, реку, зеленые заливные луга за ней.
За спиной Зонтага-Брука Алена Береговая яростно раскидывала агентов. Кому сломала нос, кому скулу, а кому и ключицу. Но агентов набежало много, силы были неравными.
Зонтаг-Брук глянул вниз, туда, где бешеные потоки воды разбивались об острие скалы. Нет, зонт тут не поможет. Он хлопнул себя ладонью по полному животу и скривил губы:
— Нагулял тело, наел пузо! Коронованный идиот! Тупица! Не продумал пути к оступлению. Да ведь в то, что корона существует, по настоящему и не верилось. Просто игра увлекала! Да и корона-то, может, и не скифская, и не золотая.