Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)
Шрифт:
– О миледи!
Дебора, всхлипывая, припала к Анне, и та невольно охнула. Нет, что ни говори, а ей здорово досталось. Она ощутила, как мучительно ноют бока и плечи, нестерпимо зудят ободранные колени и локти.
Она приподнялась, чтобы Деборе легче было смазать ссадины и ушибы бальзамом. Баронесса плакала и что-то говорила о том, что она провела ужасную брачную ночь, ибо оттолкнула от себя Кристофера, хотя он и имеет на нее теперь все права. Тем не менее, Анна почувствовала, что она уже и сейчас готова и защищать, и оправдывать супруга.
– Дебора…
– Миледи, вы не должны от меня ничего требовать! –
– Ну уж нет! Изабель прекрасно знала, куда и зачем заманивала меня. Она боится Джорджа, ибо знает, что произойдет, если эта история выйдет на свет. Как бы ни был слабохарактерен мой дядюшка епископ, если все откроется – не сносить Кларенсу головы.
– Как и всем нам… – беззвучно прошелестела Дебора, не в силах поднять на Анну глаза.
Какое-то время они молчали, пока наконец принцесса не спросила, какое теперь время суток. Дебора овладела собой.
– Когда я шла сюда, отзвонили к заутрене.
Она отошла к столу.
– Я принесла вам немного подкрепиться. Здесь рыба, фрукты, вино.
Анна неожиданно почувствовала, что голодна, и это обрадовало ее. Она набросилась на еду с жадностью.
Дебора стала собираться. Она по-прежнему боялась взглянуть Анне в глаза. Когда она уже поднималась по ступеням к окованной железом двери, принцесса сказала ей вслед:
– Не говори только Изабелле, в каком состоянии ты меня нашла. Ей не станет лучше, если она узнает о проделках Джорджа.
Дебора, не оборачиваясь, замерла у двери.
– Храни вас Пречистая Дева, – только и сказала она.
Больше она не появлялась. А через какое-то время в подземелье, тяжело переваливаясь, спустилась грязная хромая толстуха. Она принесла принцессе одежду, ибо платье Анны было изорвано в клочья. Когда Анна попыталась заговорить с ней, та ответила нечленораздельным мычанием, тыча пальцем себе в рот. Она оказалась немой. Тот, кто заправлял всем этим там, наверху, очевидно, не был уверен в лояльности Деборы и предпочел изолировать ее от принцессы.
Вскоре Анна потеряла всякое представление о времени. Здесь, под землей, не имело значения, день или ночь наверху. Немая толстуха регулярно приносила ей пищу и воду, но не задерживалась и лишней минуты. Она выглядела забитой и напуганной, так что всякий раз, когда Анна обращалась к ней, испуганно вздрагивала.
Почти все время принцесса лежала, уставившись в сводчатый потолок и размышляя о том, сколько ошибок она наделала за свое недолгое пребывание у власти, и порой ей хотелось кусать пальцы от отчаяния. Теперь деяния многих из ее окружения представлялись совсем в ином свете, и Анна дивилась тому, что не могла их сразу распознать. Сейчас она понимала, что несмотря на все напряжение последних дней, она была убеждена, что высокое положение оградит ее от многих неприятностей. К тому же она не сомневалась, что отец не допустит, чтобы его Анне осмелились причинить вред.
И вот теперь выходило, что несокрушимый Делатель Королей оказался в ловушке, из которой нет выхода, причем
Как ни странно, о ней неплохо заботились. У нее всегда был запас факелов, чтобы она не оставалась в темноте, ее регулярно снабжали теплой водой. Пища была вкусной, хорошо приготовленной и аппетитной. Прислужница подчас с удивлением взирала на пленницу, которая с готовностью усаживалась за стол и отведывала принесенные блюда. Анна обычно съедала все без остатка. Теплившаяся в ней маленькая жизнь, несмотря ни на что, требовала своего.
Потеряв счет дням, Анна полагала, что находится в подземелье очень давно. Порой ее охватывал страх и она начинала метаться по камере, громко крича или барабаня в дверь, пока стражник не отпирал. Правда, это происходило лишь дважды, и в ответ на ее яростные крики стражник едва не столкнул ее с лестницы. Рисковать Анна больше не решилась: несмотря на свое отчаянное положение и полную безысходность, она ни за что не желала потерять своего ребенка, вместе с тем сознавая, что теперь-то ей наверняка не удастся убедить кого-либо, что это дитя Эдуарда Ланкастера. Впрочем, это ее не беспокоило. Здесь все казалось иным, чем наверху, когда она была блистательной принцессой Уэльской, – той, за которой пристально следили сотни глаз. По крайней мере, если возникнет необходимость, она объявит, что подверглась насилию, а Деборе придется подтвердить, что так оно и было.
Ее раны затянулись, тело перестало ныть от ушибов, голос вновь восстановился. И все же ею овладела глубокая апатия. Она даже перестала бояться крыс, которые поначалу безумно пугали ее. Поэтому, когда в некий день вместо прислужницы к ней явилась баронесса Шенли, Анна лишь безучастно взглянула на нее и осталась сидеть на постели, обхватив колени руками.
Дебора стояла перед ней все с тем же удрученным видом. Она была одета в облегающее голубое платье и превосходный плащ из белого бархата, обшитый богатым галуном. Капюшон был накинут на голову, прикрывая небольшую раздвоенную шапочку баронессы.
– Прекрасно выглядите, леди Дебора, – вяло проговорила Анна. – Беременность только красит вас.
Дебора изумленно взглянула на принцессу.
– Почему вы решили, что я в положении?
– Так утверждала Изабелла, когда всеми правдами и неправдами стремилась заманить меня на вашу свадьбу. Разве это не так?
– По-моему, еще рано судить об этом. Прошла всего неделя со дня моего прискорбного венчания.
– Неделя? Мне показалось, никак не меньше месяца.
Дебора наконец подняла глаза, и Анне показалось, что на ресницах той блестят слезы. Принцесса поморщилась.
– Ради Бога, не надо слез. К чему они, если вы не в силах мне помочь.
– Да, помочь я не могу… Но, надеюсь, теперь мы сможем видеться чаще и я постараюсь хоть немного скрасить ваше заточение.
– Премного благодарна. Но что случилось? Изабелла снизошла к несчастной сестре? Кстати, роды прошли благополучно?
– Герцогиня родила мальчика. Его уже окрестили Эдуардом, в честь брата герцога.