Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)
Шрифт:
Голос принадлежал молодому человеку, язык которого изрядно заплетался. Анна поспешно опустила юбку и с вызовом взглянула на незнакомца. Пьяный мальчишка, не старше ее. Он присел на каменный край бассейна, икнул, и, тыча пальцем в подол Анны, спросил:
– Кто т-тебя так поранил?
– Вы, молодой человек, чересчур наблюдательны для пьяного.
Он приосанился.
– А я и не пьян. Я единственный сын аптекаря Джона Гелза, и я лишь немного выпил за возвращение славного… то есть, за… к-короля Эдуарда. А тут… они…
Его речь прерывалась икотой, и он все время хватался за пояс, пока Анна
– Отведи меня домой, – вдруг попросил он. – У м-меня нет ни пенса, и я не знаю, к-куда подевался мой дом. Но если ты отведешь меня, отец вылечит тебе ногу. О, мой отец богат, и ради меня…
Он взмахнул рукой и, потеряв равновесие, рухнул в бассейн. Мальчишка был настолько пьян, что вряд ли сумел бы выбраться сам, если бы Анна не вытащила его за воротник.
Несколько минут он отплевывался и тяжело дышал. Однако холодный душ слегка отрезвил его.
– От-тведи м-меня домой, – стуча зубами, вновь попросил он.
Анна подумала, что если она приведет мальчишку, то ее наверняка примут за шлюху и тотчас выставят за порог. Однако может статься, что за услугу ей дадут пригоршню корпии или каплю бальзама. Как-никак отец этого гуляки – аптекарь.
– Где ты живешь?
Юноша назвал переулок, но Анна не знала, где это. Сам же он, несмотря на то, что мокрая одежда и холодный вечер заметно отрезвили его, никак не мог объяснить, как туда пройти. Из его путаных слов Анна поняла, что это где-то возле Стилларда, неподалеку от гостиницы «Леопард».
Гостиница «Леопард»! Анна выпрямилась. Как же она забыла о Дороти! Вот кто ей поможет!
Совсем рядом загремели подковы, заметалось пламя факелов. Это был не патруль, а один из отрядов короля, но все равно, если им известно о побеге принцессы Уэльской, они могут обратить на нее внимание! Анна сгребла аптекарского отпрыска за шиворот. С него лило и он дрожал, как осиновый лист.
– Идем, голубчик, живее! Да не висни ты на мне, иначе я тоже свалюсь!
Пламя факелов металось совсем рядом. Сейчас, в обнимку с подгулявшим парнем, ее легче всего было принять за обыкновенную шлюху. Но к черту гордость! Слишком много унижений уже пришлось ей вынести, чтобы быть щепетильной. Особенно теперь, когда забрезжила надежда.
Латники проскакали совсем рядом, на ходу отпуская сальные шутки. Парень огрызался и между делом лапал Анну. Она вынудила себя хихикнуть, но едва отряд скрылся, вырвалась так резко, что сын аптекаря едва не повалился в лужу.
– Милашка, куда ты? С тобой хорошо, а у меня, клянусь настойками и бальзамами моего отца, зуб на зуб не попадает.
– Следуй за мной, – сухо бросила Анна. – И не приставай, если не хочешь, чтобы я тебя бросила.
Ее платье отсырело, она вновь почувствовала озноб и пошла так быстро, как только могла. Парнишка, что-то бурча под нос, брел позади. Он был явно обескуражен поведением своей спутницы. Едва им попадался прохожий, как она кидалась к юноше и позволяла себя обнимать, а затем вдруг вырывалась, шипя как разъяренная кошка. В конце концов это его разозлило, и когда в очередной раз она попыталась вырваться, он схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Ты что же это, дрянь такая, совсем за дурня меня принимаешь?
– Пусти! Кто же ты такой, если не дурень? А кроме того – пьянчуга и молокосос. Даже домой добраться без поводыря не можешь.
Но парень вдруг сжал ее так крепко, что она всерьез испугалась. Какой ни есть, он мужчина и гораздо сильнее ее. Тогда Анна, чтобы освободиться, изо всех сил ударила его коленкой в пах. Парень охнул и выпучил побелевшие глаза. Анна оттолкнула его к стене и, припадая на ногу, бросилась бежать по улице, пока не одолела крутой мостик через Уолбрук и не оказалась как раз перед фасадом гостиницы «Леопард». Но здесь ее ждала куда большая опасность.
Перед входом в гостиницу, потрескивая, горели два смоляных факела. Было шумно, людно. Во дворе слуги выхаживали разгоряченных коней, а сама Дороти Одноглазая, в нарядном желтом плаще, встречала постояльцев. Это были сплошь офицеры воинства Эдуарда Йорка – об этом свидетельствовали большие белые розы, вытканные на их табарах. Любой из них мог в прошлом видеть Анну Невиль и опознать ее, ведь им наверняка уже стало известно, что ее видели в городе.
Анна спряталась в арке дома напротив. Она знала, что в «Леопард» ведут три входа. Один – главный, тот, что сейчас перед ней, другой со стороны реки, а третий, для слуг, расположен где-то в стороне. Анна задумалась: никогда раньше ей не приходило в голову поинтересоваться, где этот вход, но она неплохо знала гостиницу изнутри и решила, что ход для слуг должен быть связан с кухней. Она обогнула угол здания и в самом деле обнаружила калитку в стене. Здесь толпились нищие, ожидая, когда им вынесут объедки. Толстый сердитый сторож гнал их прочь, замахиваясь крепкой дубиной.
– Пошли! Держитесь отсюда подальше! Господи, ну и разит. Я сказал – не подходите близко! А ты куда лезешь, девка?
Он грубо оттолкнул пробиравшуюся вперед Анну. Если он и видел ее здесь раньше, то, разумеется, не узнал.
Стараясь изменить голос, принцесса попросила пропустить ее к хозяйке.
– Госпожа Доротея занята! – оборвал ее охранник. Затем оглядел Анну с ног до головы и хмыкнул. – Опоздала, красотка. Хозяйка уже подобрала девочек для постояльцев. Ступай себе с миром.
Анна так растерялась, что не могла сдвинуться с места, и сторож уже замахнулся было на нее, но в этот миг на его плечо легла узкая бледная рука. За его спиной возник немой Ральф. Какое-то время он пристально всматривался в лицо принцессы своими темными, похожими на бездонные провалы глазами, а затем кивком пригласил войти.
Они миновали задние дворы гостиницы и стали подниматься по узкой лестнице, мимо гудящей, словно улей, кухни. Здесь было жарко и в воздухе витали десятки дразнящих запахов. Анна вдруг поняла, как сильно голодна. Она замешкалась, и Ральф с досадой оглянулся.
Анна не сомневалась, что он узнал ее. Поэтому негромко, но твердо произнесла:
– Я благодарна тебе, Ральф. А теперь я хочу видеть Дороти.
Ральф бросил на нее быстрый взгляд, затем, сняв с себя накидку, закутал ею Анну, набросив на голову капюшон. Анна вспыхнула. Должно быть, вид ее был столь ужасен и жалок, что в респектабельной гостинице она неизбежно обращала на себя внимание.
Пройдя узкий коридор, они оставили позади большой зал гостиницы, откуда долетали музыка, хохот и звон посуды.