Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)
Шрифт:
Экзетеру возразил Стэнли и стал доказывать свое, тыча пальцем в песок на столе. Уорвик молчал. Он слегка поморщился, словно от внезапной боли, вытер взмокший лоб. Вокруг спорили, не обращая на него внимания, но когда Уорвик поднял руку, призывая к тишине, члены Совета умолкли.
– Видит Бог, милорды, мы ничего не выиграем, если наши военачальники станут ссориться накануне битвы. Конечно, я сожалею, что мой брат Монтегю как будто запамятовал, что в семи ранее выигранных Нэдом сражениях тот предпочитал пеший бой…
– Тогда вы с ним были союзниками и сами посоветовали ему это, – парировал Монтегю, и Уорвик не стал спорить.
– Да, это верно. И мне известна тактика, к которой Нэд любит прибегать.
Он снова склонился над столом, и все последовали его примеру. Уорвик говорил сжато, сухо, однако не упуская не единой детали. За день до подхода войск Белой Розы он обошел пешком все окрестности, обдумывая предстоящее сражение. Да, он горько сожалел о том, что из-за болезни позволил Йоркам вступить в Лондон, и теперь стремился наверстать упущенное. Бродя по окрестностям Барнета, он так дотошно изучил каждый холм и заводь, ложбину и селение, что теперь, когда пришлось на ходу менять ход кампании, говорил с такой уверенностью и знанием дела, что никто не смел ему перечить. Он вселил в членов Совета уверенность в победе. Его слушали, затаив дыхание.
Наконец Уорвик закончил говорить и рассмеялся, потрепав по плечу зятя.
– Спокойнее, Джордж. С Божьей помощью, победа будет на нашей стороне. У нас отличная позиция, с нами отряды из Восточной Англии, Бэкингема, Лестершира, Кента. Да и сил у нас почти вдвое больше, чем у Белой Розы.
Джордж теребил свою недавно отпущенную бородку, склонившись над планом расположения войск, начертанных на песке. Его лицо было бледным, отчего сильнее выделялся багровый шрам на кончике носа.
Совет завершился. Обсудив частные детали, военачальники разошлись. Когда Джордж выходил из зала, Уорвик окликнул его. Герцог оглянулся. Освещаемый светом канделябров, Уорвик стоял, наклонившись вперед и опираясь сжатыми кулаками о столешницу. Его голова низко свесилась.
– Пойди сюда, сынок.
Джордж приблизился и, когда его тесть поднял лицо, едва не отшатнулся. У Уорвика дергались губы, по вискам струился пот.
– Позови Маттео, Джордж. И смотри, чтобы никто ничего не знал.
Кларенс был единственным, кто видел, чего стоило Уорвику встать на ноги, когда все уже считали его добычей костлявой. Этот итальянец – не то лекарь, не то колдун, как считал Джордж, – дал ему какое-то адское восточное снадобье, которое подняло Уорвика и на время вернуло ему силы. Но снадобье следовало принимать постоянно, иначе Делатель Королей вновь превращался в развалину. Отныне он опасался хоть на час отпускать от себя лекаря, тем не менее они с итальянцем беспрерывно ссорились, и Маттео Клеричи твердил, что чрезмерность, на которой настаивает Уорвик, сведет его в могилу раньше, чем это суждено Делателю Королей Провидением.
Когда лекарь явился, Джордж, стоя за приоткрытой дверью, слышал, как они снова принялись пререкаться.
– Nо, аssolutamente [78] , синьор Рикардо, это уж слишком! Я чувствую себя палачом. Sancto Dio [79] ! Я уже сожалею, что вообще сказал вам об этом средстве.
– Маттео, не глупи! – твердил Уорвик, и в голосе его звучала такая мягкость, какую мало кто мог заподозрить в грозном Делателе Королей. – Помоги мне, Маттео. Ты знаешь, что значит для меня эта битва. В ней все наше будущее. Я не должен сейчас сломаться. Помоги мне, а там… Там пусть хоть геенна и сам сатана впридачу.
78
Ни в коем случае ( итал.).
79
Святой Боже ( итал.).
– Ах, синьор! Зря я вас послушал. Я убийца, настоящий убийца…
Но он уже возился в своем ларце с лекарствами и прочими орудиями его ремесла.
Джордж всегда с опаской относился к медицине. И едва заслышав звяканье склянок лекаря, тотчас поморщился и вышел. Но Уорвик сказал, что хочет поговорить с ним, и теперь он стоял на ступенях у входа, окутанный сумрачной пеленой тумана, и прислушивался к долетавшим из церкви мужским голосам, тянувшим «Gloria in Dio» [80] .
80
«Слава в вышних Богу» ( лат.).
Вскоре лекарь вышел, и Джордж суеверно перекрестился, покосившись на него, а затем прошел к тестю.
Уорвик сидел на каменной скамье в проеме окна. Джордж приблизился и почтительно остановился на некотором расстоянии. Он боялся Уорвика, и этот страх, возрастая, превратился в ненависть. Ему доставляло наслаждение видеть, как тают силы непобедимого Делателя Королей. И вместе с тем Джордж опасался и помыслить о том, что произойдет, если Уорвик проведает о его предательстве. А ведь всем известно, сколько шпионов у Уорвика! И Джордж, цепенея, боролся со страхом. Порой ему начинало казаться, что за ним следят. Сейчас же, когда все его войско, все его военачальники только и ждали сигнала, чтобы переметнуться под знамена Белой Розы, – опасность увеличивалась вдвойне. Поэтому Джордж и расположил свои отряды как можно дальше от ставки Делателя Королей, окружив их пикетами и заставами и строго-настрого приказав убивать на месте любого, кто хоть на миг подпадет под подозрение.
– Ты думаешь, я не знаю, что тебя гложет? – неожиданно спросил Уорвик, и герцогу показалось, что у него остановилось сердце. Он молчал.
– В Лондоне у меня достаточно людей, и они донесли мне об измене твоего капеллана. Ты, кажется, доверял этому Мортону, Джордж?
Кларенс перевел дыхание.
Уорвик продолжал:
– Когда-то мой друг и твой благородный отец Ричард Йоркский – упокой Господь его душу – наставлял меня, что надобно почитать священнослужителей и склоняться перед их саном. Но, как и все смертные, они грешат… Что ж, за свои грехи им предстоит держать ответ перед Всевышним. Поэтому я не ропщу и не кляну своего брата, епископа Невиля. Я знал, что он слаб и не способен быть ответственным, однако я всегда полагался на его честолюбие и сообразительность: ведь если он по-прежнему хочет носить кардинальскую мантию, ему следует держаться за меня. Эдуард очень быстро забудет о его услугах. Твой братец Нэд скорее будет помнить о том, что Джордж помог уйти из-под его опеки Анне Невиль, чем то, что епископ способствовал его побегу из плена и отворил ему ворота Лондона. Поверь, мой мальчик, несмотря на кажущееся легкомыслие, Нэд Йорк никому ничего не забывает.
– Это неправда! – воскликнул Кларенс, излишне запальчиво, как показалось Уорвику.
Подняв бровь, граф недоуменно взглянул на зятя. Но Джордж стоял спиной к огню, и нельзя было разглядеть его лица. По-своему истолковав волнение герцога, Уорвик мягко спросил:
– Ты все еще привязан к Мортону, Джордж?
Тот ответил вопросом:
– Что бы вы сделали с таким человеком, как мой капеллан?
Уорвик зловеще засмеялся.
– Не думай больше об этом. Даже если Мортон знал что-то, то уже не сможет нам навредить. Что бы я с ним сделал, ты спрашиваешь? Привязал бы ему на шею камень, а уж дно он бы сам отыскал. Ты уходишь?