Коронованный лев
Шрифт:
Его слова вызвали облегченные смешки, включая и мой собственный.
— Договорились! — согласился я.
— Пять коней подарил мне мой друг Люцифер И одно золотое с рубином кольцо, Чтобы мог я спускаться в глубины пещер, И увидел небес молодое лицо, —прочел я, глядя ей в глаза. Жанна вздрогнула, услышав имя некогда светлейшего из ангелов, но ничего не сказала, только судорожно
14
Н.Гумилев «Баллада».
Я замолчал. Мы были одни. Бертран был рад моему появлению, он понятия не имел, что творится с сестрой, и готов был ухватиться за любую возможность хоть как-то поднять ей настроение.
— Как красиво, — проговорила Жанна едва слышно. — Но почему так печально и страшно? — Она бесприютно съежилась в слишком большом для нее кресле, а я сидел у ее ног на маленькой скамеечке, совсем близко, так, что мы могли чувствовать дыхание друг друга, и казалось, что мое тепло хоть немного передается ей.
— Это не мои стихи, — сказал я. — Я только перевел их, — если это оформленное в иначе звучащие слова воспоминание можно было так назвать. — С языка, который еще не стал таким, на каком они были сложены. И написавший
Жанна смотрела на меня огромными непонимающими глазами. Кажется, сказанное мной не говорило ей ничего осмысленного. Но и «что это за чушь?» она тоже не спросила. Похоже, она очень старалась меня понять.
— Я не хочу больше притворяться, — сказал я. Она снова промолчала, вглядываясь в меня, будто пытаясь прочесть то, чего я не говорил вслух. — А вы? — тихо спросил я.
— О чем вы? — наконец спросила она недоуменно, но и с каким-то напряженным ожиданием, как будто наконец хоть что-то может для нее проясниться.
— Вы действительно этого не знаете? — Я немного помолчал, пытливо глядя на нее. Ее глаза чуть мерцали, но не таинственно, в них просто прятались привычные теперь слезы. — Вы ведь догадываетесь, не правда ли? — спросил я очень мягко, чтобы не спугнуть…
— Догадываюсь?..
— Вы сказали однажды: «вы в опасности». Вы правы. Мы даже знаем, в какой именно. Вы не сходите с ума, Жанна. То, что кажется вам пугающим и странным, действительно пугающе и странно, но это существует, это не игра вашего воображения. Вы ведь сами это знаете, только это кажется вам слишком безумным. Простите, я не хотел говорить об этом только по одной причине…
Жанна напряженно выпрямилась, будто хотела потянуться ко мне, но сдержала этот порыв.
— Потому, что не хотели подвергать опасности меня?..
— Да, — ответил я, хотя это и было правдой только отчасти. Но попробуйте сказать хоть однажды то, что будет правдой не отчасти, а целиком и полностью, вам может не хватить на это жизни, даже если собеседник будет знать примерно столько же, сколько вы. Всякие знания и всякие слова имеют свои границы, и всякое понимание — не абсолютно. А еще есть правда, которая убивает, и для нее никогда не время. Тем более что она может оказаться вовсе не правдой, когда кусочки мозаики лягут окончательно на свои места и образуют, возможно, совсем не тот узор, что казался в начале.
Жанна резко, но тихо, сдерживаясь, прерывисто вздохнула.
Я сжал ее руку, из которой постепенно стал исчезать холод.
— Но я не могу позволить, чтобы вы погубили себя своими страхами, поэтому признаю — вы правы. Вы ведь действительно почувствовали это впервые там, на лесной дороге?
Она молча кивнула, в смеси страха, неуверенности и тоски в ее взгляде появилась странная нежность, сменившаяся еще большим беспокойством, но не большими тоской и страхом.
— Почему вы хотите мне поверить?
— Потому, что это правда, — повторил я ласково.
— И вы говорите это не из жалости? — ее голос оставался тихим, но не был больше слабым, хоть сила его была лишь нервным напряжением, ее новой внутренней схваткой с собой. Теперь ей нужны силы для того, чтобы снова поверить не только мне, но и себе. Это и впрямь зашло далеко.
Я посмотрел на нее так, чтобы взгляд был ей яснее голоса.
— Нет. Из жалости я бы продолжал молчать.
Она вспыхнула, если можно было назвать так появившийся на ее щеках бледный румянец, но в ней действительно что-то зажглось. Надеюсь, наконец я сделал хоть что-то правильное.
— Так что же это?
— Прежде, чем я смогу вам ответить, я должен спросить вас — на что это похоже? Что вы чувствуете? Мне хотелось бы иметь представление о том, как это выглядит со стороны. Поверьте, я не доверяю не вам, а себе самому, не знаю, насколько заблуждаюсь, насколько это может быть обманом или самообманом. Вы поможете мне?
Страх в глазах Жанны на мгновение стал пронзительным. Но только на мгновение. Она тоже давно свыклась со своими чувствами, какими бы странными они ни были, какими бы пугающими ни казались. Она кивнула.