Короткое замыкание антиподов
Шрифт:
Орлет повертела ладонями, как будто размешивая что-то в воздухе.
– Ну… Это не совсем секс. В смысле, это совершенно не то, что у лесби. Но я не могу сказать, что между нами ничего такого нет. Понимаешь, там, на Улиси, все совсем по-другому. Слова не годятся. Или нет подходящих слов. Точнее, они есть, но на языке туземцев, северных утафоа. Но, как я могу объяснять этими словами, если сама их не понимаю? Лэйте и Ламэк иногда прикалываются. Это действительно смешно, когда ты делаешь что-то, и не знаешь, как это называется.
– Ого! У тебя чертовски интересная семейная жизнь… В смысле,
– Ты правильно сказала, Дженифер. Это и есть семейная жизнь… Бисексуальная если конкретизировать. И это интересно, хотя, это чертовски трудно объяснить.
– Тогда не объясняй. Просто скажи: ты хоть немного счастлива?
– В общем, да, Я немного счастлива, - Орлет улыбнулась и подмигнула, - Хотя, нет. Я, наверное, счастлива даже немного больше, чем немного. Блин! Ну и чушь я болтаю! Слушай, Дженифер, пошли в бар, а? Хлопнем по какому-нибудь коктейлю.
– Хм… А ты помнишь, что там бармен, это девчонка - бонобо?
– Ну и что? Виски с содовой может смешать даже попугай.
– Ну, на счет попугая, это ты загнула!
– Ничего не загнула! Был такой попугай в Лагрейндже. Пошли, расскажу по дороге.
…
Дансинг «аккеМ» уже приобрел праздничный вид. Вокруг кубического 40-футового домика Анти-Кааба (который был, в отличие от прототипа, не черным с золотом, а серебристым), торчали в небо девять разноцветных полупрозрачных игл. Точнее, эти объекты казались иглами, а реально были надутыми гелием цилиндрами, толщиной примерно с бутылку и высотой с некрупную телевышку. Внешний дизайн уже задавал стиль «ultra-techno», а внутри Анти-Каабы, в баре, занимавшем 1-й этаж, данный стиль достигал своего апогея. Вместо столиков и сидений - огромные причудливо изогнутые пузыри, окрашенные в ярчайшие «кислотные» цвета. Вместо светильников – какая-то мерцающая субстанция (жидкость – не жидкость, газ - не газ), образующая на потолке медленно вращающийся вихрь или водоворот. Только стойка бара была выдержана в «традиционном» стиле. Но, за этой стойкой, в качестве бармена, слонялась девушка – бонобо (или шимми), и орудовала емкостями, больше подходящими для химической лаборатории, чем для заведения, где люди питаются или выпивают.
Шимми, впрочем, слонялась не просто так. Она пыталась понять, чего от нее хочет собравшаяся за большим пузырем-столиком компания: женщина - молодая маори и мужчина - загорелый англо-креол, лет 40 (оба - в зеленых шортах и в футболках с лимонно-желтым лозунгом «AUT rules!»), плюс - рыжеволосый лохматый, невысокий коренастый дядька, одетый только в килт меганезийского армейского фасона.
– Квитти, красотка… – проникновенно и ласково объяснял рыжий, – послушай меня внимательно. Ты берешь гваделупский ром, наливаешь в высокий стакан на четверть, затем доливаешь мартини, еще на четверть, затем доливаешь содовой, еще четверть, а затем, кидаешь кусочек сухого льда, примерно двадцать граммов. Это адски просто!
– Сложно!
– возразила бармен, смущенно повизгивая, – Слова-слова, много-много, не понимаю! Гисли хороший. Хочу хорошо. Не понимаю!
– Все! – объявила маори, - хватит издеваться над девчонкой. Энди, может быть ты…
– Сейчас, - отозвался англо-креол, встал и подошел к стойке, - Квитти,
– Энди, ты в курсе, что там 75 процентов спирта? – спросила маори.
– Все ОК, Дейдра. Я знаю, что делаю.
– Ничего такого, - подтвердил рыжий, - Я знаю такой коктейль. Это «B-52», в честь американского бомбера. Его пьют подожженным. Но, я хотел чего-то холодного.
– Будет тебе холодное, - пообещал англо-креол, - …Квитти, умная девочка, дай мне пожалуйста, вон тот дьюар… Серебристую большую банку. Термос… Да, этот. Все правильно. Молодец, Квитти. Сейчас Гисли получит нечто, реально холодное…
Девушка-шимми радостно взвизгнула,
– Эй, Энди, какого дьявола ты творишь? – завопил рыжий, заподозрив подвох.
– Коктейль «Ядерная зима»!
– провозгласил англо-креол, и щедро плеснул в мензурку нечто из термоса. Две жидкости: исходная янтарная и новая бесцветная, начали как-то странно перемешиваться. В мензурке забулькало и помутнело, а вверх полезла пена, украшенная обильными кристалликами инея. Над смесью заклубился пар.
– Дейдра! – прошептал рыжий, - Что за хрень была в термосе?
– Судя по маркировке, жидкий азот, - ответила маори.
– Ну, дружище Гисли? – спросил англо-креол, возвращаясь за столик с булькающей мензуркой в руке, - Что ты скажешь на счет холодного коктейля?
– Пей сам это чертово зелье, - обиженно проворчал тот, - Я не хочу обморозить пасть.
– O key. Смотри, как это делается…
– Энди, блин… - хором воскликнули двое, но англо-креол уже успел отхлебнуть пену и, зажмурившись, как бы от удовольствия, шумно выдохнул…
Дженифер Арчер, которая, вместе с Орлет Ллойд наблюдала эту сцену от дверей (обе подруги только-только успели войти в бар), негромка сообщила:
– Я знаю ту девчонку. Это Дейдра Вакехиа, спец-репортер «AUT-news», любительской медиа-группы Auckland University of Technology, Аотеароа – Новая Зеландия!
– Дейдра Вакехиа?
– переспросила Орлет, - А я могла про нее слышать?
– Еще бы! Она работала в инфо-группе «Баллисты», в Антарктиде, и…
– Джени!!! – завопила маори, вскакивая из-за стола.
– Ой, только не напрыгивай! – крикнула Арчер, но было поздно. Дейдра напрыгнула, и попыталась повиснуть у австралийки на шее… Не вполне успешно. Обе чуть было не грохнулись на пол... Вероятно, они грохнулись бы, если бы не вмешательство Орлет, которая, благодаря своей реакции, наработанной за несколько лет занятий серфингом, успела удержать обеих в вертикальном положении.
– Ну, вы, блин, ненормальные!
– Мы просто не виделись вечность, - ответила маори, - Кстати, привет. Я - Дейдра.
– Привет. Я уже в курсе. А я Орлет с атолла Улиси.
– О! Te aha na oe o toro-a? E oe alo-ya rongo-i-tono?
– Извини, Дейдра, но я не очень рублю на языке утафоа. Я всего около месяца живу в Меганезии, а так, я из Калумбуру, Австралия.
– Я просто спросила: чем ты занимаешься? Тоже репортер?
– Нет. Я в команде инструкторов по работам на малых глубинах.