Корпорация Деда Мороза
Шрифт:
— Хорошо, проверяй.
Мария собрала в пакет все, что ее заинтересовало, и вдруг из записной книжки, довольно потрепанной и старой, выпали две черно-белых фотографии, которым, судя по качеству, было не меньше двадцати лет.
— Это же… посмотри!
Мороз взял в руки снимки и побледнел.
— Это ведь Светочка…
— Да, она. А вторая женщина кто?
— Не знаю. Эту — не знаю. Но зачем ему фотография Светы?
Двое суток Влада не выходила из комнаты. Ей по-прежнему приносили еду, и больше никто не беспокоил.
Господи, как же отсюда выбраться? Через окно не получится, там новенькая решетка, через первый этаж тем
Влада открыла глаза, не включая свет, она лежала на кровати, за окном давно стемнело. Сегодня 25 декабря, католическое Рождество. Наверное, поэтому она еще со вчерашней ночи чувствовала какое-то странное возбуждение, находиться на этой даче стало просто невыносимо. Хотелось вскочить, бежать, что-то делать, действовать. Потому что все европейские снегурочки праздновали? Санта-Клаус творил? И она это ощущала каждым нервным окончанием? А может, Владимир Морозов мечется, как лев в клетке, по своему имению, не находит места, передает внучке зашифрованные силовые послания? Как прочесть их? Как?
Нет, попытка побега может закончиться плачевно, риск не стоит того. Наверное, единственным выходом было разгадать эту чертову загадку, найти ключ и поехать в новогоднюю ночь к кремлевским часам. А уже там что-нибудь придумать. По крайней мере, она будет не в заточении.
Влада прошлась по комнате, и взгляд упал на телевизор. Включить, что ли? Она уже слышала в корпорации про Frost TV, нужно было вызвать мастеров, чтобы установили какой-то передатчик или приемник и настроили телевизор на внутренний ресурс. Все собиралась это сделать, потому что каждый день на работе снегурочки обсуждали, что показывают в новостях. Как проходит подготовка к Рождеству в Америке, Англии, Франции, Италии и других странах. Новости из компании Санты, из корпорации Деда Мороза, интервью с наследниками — в общем, девочки говорили, что там много всего интересного.
Влада включила телевизор, и сразу же на экране появилась огромная красивая елка. Это было празднование католического Рождества в Париже. На экране мелькали наряженные улицы, сверкающие и переливающиеся Елисейские Поля, веселые толпы, гуляющие по улицам, фейерверки в темном небе.
Счастливые люди! Они могут свободно гулять и радоваться празднику! Владе вдруг стало так горько и обидно, что хотелось вцепиться зубами в подушку и завыть от безысходности. Сейчас ее самое любимое время — канун Нового года! Она каждый год ждет декабря, ждет эти последние предпраздничные недели, дни, часы! Так любит это ожидание, этот трепет, даже пробки на дорогах и толкотню в торговых центрах, очереди на кассы и ажиотаж в магазинах. Выбор подарков, поздравительные звонки, сообщения, открытки, походы в гости и украшение елки, всю эту веселую, позитивную, воодушевляющую праздничную суету. Каждый год она ждет этого. И вот по воле какого-то безумца должна вместо радостного предвкушения томиться взаперти
Влада увидела на экране огромный красиво украшенный праздничный зал и Санта-Клауса, который что-то говорил в микрофон. Быстро схватила пульт и прибавила звук. Николас совсем не походил на Владимира, высокого и статного. Санта был таким уютным круглячком с заметным животиком и явно невысокого роста — все мужчины рядом были выше на голову. Но подкупало его лицо — живые веселые глаза с чертовщинкой, как будто на самом их дне, не прекращая, плескалось веселье. Влада уже видела такие глаза, она даже успела в них влюбиться. Ее всегда подкупало это скрытое озорство, спрятанное как будто за роговицей, в глубине зрачков. Ей казалось, что человек с такими глазами не может быть плохим.
Николас поздравлял снегурочек с праздником, шутил, говорил что-то несерьезное и легкое, Влада не прислушивалась, она разглядывала тех, кто стоял рядом. Кадр сменился, а диктор стал рассказывать, что по традиции 25 декабря все семейство Санта-Клауса, за исключением его старшего сына, который должен быть на посту в Штатах, собирается в парижском отделении компании. Камера показала второго сына, Эрика, который выглядел как голливудская звезда. Высокий, белокурый, с аристократическим лицом и длинными прямыми волосами, он напоминал эльфийского принца из «Властелина колец». Третий сын, Эдгар, отличался от старшего брата. Он, напротив, казался строгим и неприступным, с мужественными чертами лица и глубоко посаженными серыми глазами. Зато когда взял микрофон и начал поздравлять, из его рта полились веселые шутки, манерой общения Эдгар напоминал отца.
«Младший сын, Эндрю Санта, — говорил диктор, — бывает в Париже и в офисе компании крайне редко, но он чтит традиции семьи и каждое Рождество обязательно проводит на родине. Эндрю буквально несколько дней назад вернулся из России, где живет последние десять лет, и присоединился к празднованию». Микрофон оказался в руках у смуглого темноволосого парня, который, как и братья, был одет в праздничный рождественский смокинг темно-синего цвета. Его волосы лежали гладкой волной, спина была идеально прямая, манеры — как у принца королевских кровей. Эндрю держался царственно и с достоинством, и абсолютно ничем, ничем не напоминал… Андрея в рваных джинсах и трикотажной шапочке, натянутой на брови. И тем не менее это был он.
Влада почувствовала слабость и головокружение, откинулась на подушку и постаралась глубоко и ровно дышать. Взгляд сам собой вернулся к экрану, она сглотнула и постаралась сдержать подступающие слезы. Он был такой красивый! Такой величественный и гордый, такой холодный и отстраненный. Лишь все те же чертики, навечно поселившиеся в его карих глазах, выдавали суть. Наверное, именно эти чертики тянут его в путешествия, заставляют узнавать что-то новое, влекут к другой жизни, за пределами компании. Благодаря им Эндрю-Андрей проводит вечера на крыше недостроенного дома и смотрит в телескоп на звезды, гоняет на мотоцикле по ночной Москве и… сводит девушек с ума.
А ведь он кричал ей тогда, перед тем как Влада села в машину к Максиму, не делать этого! Он бежал следом по мокрому снегу и звал ее! И еще раньше, дома, после того как они стали близки, Андрей сам сказал: «Нам нужно поговорить. Я отвечу на все твои вопросы. Раньше ты не была готова узнать правду».
Конечно, разве мог он сказать раньше, что Санта-Клаус его отец? И все же он не скрывал ничего! Рассказывал про богатого папу из Лондона, про учебу во Франции, про русскую няню — все оказалось правдой. А она не поверила.