Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Цвик Катерина Александровна

— А зачем нам оправдываться? — во мне начала просыпаться хоть и маленькая, но боевая рыженькая белочка. — Мы просто тоже поучаствуем в этой информационной войне!

— Войне? — тихо прошептала служанка, приоткрывая от таких откровений рот. — Мационной?

— Ин-фор-ма-ци-он-ной, — педантично поправила ее. — И поможешь нам в этой маленькой, но очень важной войне ты! — и указала пальцем на служанку, которая от таких слов даже отпрыгнула от меня подальше и прижала руки к груди. — Как, говоришь, тебя зовут?

— Так это… того… Пелагея… — растерянно пролепетала она.

— Отлично, Пелагея. Слушай меня внимательно.

Я расскажу тебе, как все было на самом деле, а ты расскажешь об этом любому, кто захочет услышать, но только под большим секретом! И скажешь, что во время уборки в царских покоях лично слышала, как все это обсуждали царь с придворным магом. Поняла? Это очень важное поручение. Государственного уровня!

Несколько секунд в глазах девушки царила полнейшая пустота, вакуум космоса, можно сказать. Настолько ее потрясли слова о поручении государственного уровня. Потом в них появилось осознание и мечтательный блеск, будто она уже примеряла на себя какую-то давно лелеемую роль, а потом она встрепенулась и решительно произнесла:

— Сделаю все, как вы скажете, госпожа! — и преданно уставилась мне в глаза.

— Чтоб ты знала, наша царевна этой зимой не только молилась за здоровье царя-батюшки, она лично спасла от смерти офицера русской армии, которому не смогли помочь лучшие врачи!

Девушка охнула:

— Но как?

— Магия! — прошептала я. — Родовая магия, которую ей раньше не давали развивать!

— Ох!

— И наша царевна лично создала амулеты, которые защитят от любой магической атаки хоть аглицких, хоть других супостатов любого нашего солдата. А еще она придумала и сделала амулет, который поможет остаться в живых до прихода доктора даже при самых сложных ранениях. И все это она сделала, глядя на страдания того офицера! И ведь не для себя сделала, а для людей!

— Ой, батюшки! — Пелагея благоговейно уставилась на ошарашенную царевну, а потом и вовсе упала на колени и стала бить земные поклоны. — Заступница наша!

— Эээ… — такой реакции я никак не ожидала, как и царевна, но спохватилась и помогла служанке подняться, ловя на себе возмущенный взгляд Лизаветы. А я что? Я ничего! Подумаешь, приписала ей немножко достижений! Так если нужно будет для дела, я и еще припишу. Мне не жалко. А из царевны однозначно выйдет лучшее знамя нашей женской магической революции, чем из меня или кого-то другого из нашей маленькой компании фрейлин. И так в основном именно ей ставят в вину женскую магию, так почему бы немного не рассказать всем, чего может добиться за такой короткий срок одна маленькая, но очень одаренная женщина? Тем более уже слишком многим известно об этих изобретениях.

Девушку пришлось некоторое время успокаивать, так она была впечатлена новостями. Однако стоило ей немного прийти в себя, как последовал весьма неожиданный вопрос:

— А что тот офицер?

— Какой? — сначала не поняла я. — А! Так влюбился он в нашу царевну по уши!

— Ой! — всплеснула руками служанка, а в глазах зажглось еще более жгучее любопытство.

— Скажу по секрету, он полностью выздоровел и пожелал сопровождать нас в столицу, чтобы при необходимости защитить свою возлюбленную! Но самое ужасное, что ему пришлось это делать!

— Как это? — глаза Пелагеи стали еще больше.

— По дороге на нас напали разбойники и хотели похитить и убить царевну, но он смело встал на ее защиту и всех их победил.

Именно поэтому мы с ней сейчас живы и здоровы. Он лично отбил нас от разбойников и сопроводил в безопасное место! А все остальные отстали и прибудут позже.

— Ох, батюшки! Какой смелый!

— Представляешь, сколько всего пришлось пережить нашей царевне? А на нее тут такую напраслину возводят!

— Ух, я им сейчас! — замахала кулачком наша новоиспечённая союзница.

— Ты только никому не говори, что мы во дворце. Это пока строжайшая тайна! Говори, будто услышала чей-то разговор о нас, и что мы находимся в каком-то безопасном месте.

Пелагея усиленно замотала головой, подтверждая, что сделает все в лучшем виде.

— А как хоть зовут этого офицера? — спросила она.

— Пока сказать не могу, но скоро ты и сама все поймешь. Да и как не понять, коли он на нее так смотрит! — решила я напустить немного тумана.

Я осознанно шла на вброс этих сведений, чтобы перешибить негативную волну. Ведь что может ее сбить, как не еще более сенсационная информация, от которой просто невозможно отмахнуться? Уверена, в какой-то момент станет уже совершенно непонятно, где правда, а где ложь. И вот тогда царевна появится и все встанет на свои места.

Не учла я лишь одного: царевна тоже захотела внести свою лепту:

— А знаешь, Пелагея, наша Евдокия Поликарповна ведь тоже не промах. Она и правда слишком спешно вышла замуж за князя Заславского, только совсем не потому, что сейчас на скорую руку придумали эти придворные сплетники. Они с князем уже давно тайно были влюблены друг в друга! Он ждал ее из поездки, чтобы сделать предложение, но после того как узнал, что некто якобы успешно просил ее руки у отца, не выдержал и, испросив разрешение Его Величества, отправился к ней через полстраны, чтобы похитить и, никого не дожидаясь, жениться, чтобы уже никто не смог разлучить их. Но прибыли родители Евдокии, и оказалось, что они совсем не против такого зятя, и была сыграна еще одна пышная свадьба!

Теперь уже с возмущением на царевну смотрела я. Это ж надо придумать такую ахинею! Но Пелагее история любви очень понравилась, окрыленная, она унеслась прочь разносить эти потрясающие сплетни.

— Вы-ы-ы бы себя-я-я видели! — сидел на пуфе и откровенно над нами смеялся Пушок. — Но бы-ы-ыло заба-а-авно! Давне-е-енько я та-а-ак не веселился! — похохатывала эта меховая шапка на ножках.

Не сговариваясь, мы с Лизаветой оскорбленно фыркнули, но, искоса глянув друг на дружку, не выдержали и тоже рассмеялись: запущенные нами сплетни полны романтизма и героизма, но так же далеки от правды, как и те, что распускались сейчас другими. Только ведь в правду все равно никто бы не поверил.

***

Но хватило нашего хорошего настроения очень ненадолго.

Неизвестность страшила большего всего. А то, что нам ничего не рассказывали, беспокоило особенно сильно. Спалось нам ночью очень тревожно. Царевна даже попросила меня прилечь вместе с ней. И я была этому даже рада. Уж очень не хотелось в такой час оставаться одной в отдельной комнате, вместе как-то спокойнее. Да и Пух, чувствуя нашу нервозность, смилостивился и улегся между нами, давая возможность запустить пальцы в его шелковистую шерстку и гладить ее, успокаиваясь. Так мы и уснули, беседуя о всякой ерунде и поглаживая Пуха.