Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия
Шрифт:
— Это с котом, что ли? — быстро придя в себя от удивления, она скептически выгнула бровь. — Где вы его только взяли?
Я решила немного слукавить, хотя, в сущности, так оно и было:
— Этот кот — подарок Странницы.
— Странницы? — не поняла сначала она. — Той самой Странницы?
— Именно.
— Не понимаю, зачем ей делать вам такие странные подарки? — недоверчиво проговорила она. Я же на это лишь неопределенно пожала плечами. — Вы беременны? — внезапно в лоб спросила она.
Теперь уже мои брови поползли вверх, но я вспомнила ходившие сплетни о моей якобы интрижке с англичанином и беременности от него и, сдерживая
— Нет.
Несмотря на мой лаконичный уверенный ответ, мне явно не поверили. Я тяжело вздохнула и пристально посмотрела на женщину:
— Знаете, по-моему, что бы я сейчас вам ни сказала, вы все равно мне не поверите. — Теперь уже неопределенно пожала плечами она. — Я знаю, что обо мне в столице бродят самые разные слухи…
— Я бы сказала, весьма противоречивые, — уточнила дама.
— Наверное, — невесело усмехнулась я, внимательно разглядывая женщину.
По виду ей было чуть за тридцать, высокая, полная, но при этом статная, энергичная и полная достоинства. Не сказать, что красавица, но чувствовалась в ней порода, которая делала ее крупные черты лица гармоничными и приятными. Пожалуй, не будь она так ко мне настроена, было бы интересно с ней пообщаться. Но начинать беседу все же с чего-то нужно, хотя я и смутно представляла с чего.
— Скажите, как вы относитесь к магии?
— А как к ней можно относиться? Она есть, и пусть ей и дальше занимаются мужчины, — довольно категорично ответила она.
— То есть женскую магию вы не признаете? — решила я уточнить.
Женщина ненадолго замялась, но ответила:
— Да, не признаю и считаю, что наши предки не зря нас от нее оградили.
— Возможно, и так, — не стала я спорить. — Только если бы не магия, которую мы с царевной и моими подругами не так давно стали развивать, то еще зимой погиб бы один замечательный юноша, а несколько дней назад не стало бы скандальной известной меня и нашей прекрасной царевны. Более того, царь-батюшка вполне мог и не встать с постели после того злосчастного нападения, не то что выздороветь и помолодеть.
— Вы еще скажите, что лично приложили ко всему этому руку! — хмыкнув, ответила она после некоторого молчания.
Я на это пожала плечами и, глядя ей в глаза, просто ответила:
— Приложила.
Женщина явно не ожидала такого поворота и не знала, как ко всему этому относиться. Она настроилась на боевые действия и свернуть их вот так сходу просто не могла. Я же понимала, что или решу эту проблему сейчас, или не решу никогда. Доказывать ей что-то постепенно, каждый раз сталкиваясь с недоверием и отрицанием, превращаясь в девочку для битья, я не желала. У меня столько планов в голове, которые нужно реализовать! И война в собственном доме в них не входила. Я видела, что тетушка не плохая или подлая, она просто сражалась за тех, кого любила, как умела. А на войне все средства хороши. Потому я решила просто быть честной с этой женщиной. И если после этого ничего не изменится… Что ж, Россия матушка велика, и отдаленных поместий у рода Заславских тоже хватает. И пусть подобная ссылка не прибавит мне привлекательности в глазах мужа, я пойду на эти требования. А пока… Пока я все же попробую…
— Но как же… Графиня Островская говорила… — явно растерялась женщина.
— Давайте я просто расскажу вам свою историю. А вы сами решите, верить мне или досужим сплетням.
— Мне не столько интересна ваша история, милочка, сколько то, какую судьбу вы уготовили для Пети, — все же вернула себе уверенный тон она.
— Не поверите, но ничего такого, чего бы вы сами для него не захотели.
Женщина недоверчиво прищурилась и сложила руки на коленях:
— Что ж, давайте послушаем вашу историю. Раз уж вы решили мне ее рассказать.
Я вздохнула, все еще не веря, что поступаю правильно, но все же начала свой рассказ:
— В шестнадцать лет я очнулась после долгих лет пребывания где-то на грани сна и реальности. Мое тело было тучным и неповоротливым, и мне страстно хотелось это изменить. Я начала действовать. Как видите, не безрезультатно.
— А потом вы пустились во все тяжкие? — то ли высокомерно, то ли сочувственно спросила она, на что я лишь грустно улыбнулась и продолжила свой рассказ.
— А потом у меня появилась магия. И я поняла, что жизнь без нее неполноценна для тех, кому она дана, мне показалось несправедливым, что женщинам эта сторона жизни закрыта. Женщины думают не так, как мужчины, а потому и магии могут найти другое применение… — Я протянула руку и при помощи магии жизни помогла уже немного подвявшему букету, что стоял на столе в вазе, оживиться и заблагоухать сильнее.
Тетушка перевела взгляд на цветы и задумчиво протянула:
— Хорошо. Допустим, я понимаю вашу точку зрения. Как это связано с Дмитрием и Петей?
— Напрямую. И это лишь начало моей истории…
И я рассказала ей о своих занятиях магией, о подругах, о том, что одним из немногих, кто меня все это время поддерживал, был Дима. Об английских шпионах, упомянув, что слежка за ними не обошлась без наших наработок, которые им очень хотелось заполучить. Рассказала о своих планах обучать девочек магическим дисциплинам. Когда же мой рассказ подошел к Изнанке, я запнулась, не зная, имею ли право рассказывать о ней. Поэтому обошлась общими фразами, что внезапно попала в одно изолированное место, где провела неделю и откуда не смогла бы вернуться без помощи Димы.
— И с кем вы провели это время, если не секрет? — с подозрением поинтересовалась она.
— Как раз со Старицей и провела. Там ее, правда, называют Берегиней. И еще… об этом лучше никому не рассказывать…
Дальше я поведала, что Дима оказался столь благороден, что в тот же день предложил мне выйти за него замуж, и Старица нас благословила.
— Поверьте, я бы ни за что не согласилась за него выйти, если бы не видела, что небезразлична ему и не чувствовала ответной симпатии.
— Лишь симпатии?
— Честно говоря, я уже жизни без него не представляю… — просто ответила я.
А дальше был рассказ о нападении англичан, похищении, вызволении, о перевороте, в эпицентре которого мы оказались и, наконец, об излечении царя. Разумеется, тут я рассказала официальную версию о вмешательстве царевны, потому что истину не должен знать никто, кроме присутствовавших тогда в комнате.
— …Я рассказала вам все это, чтобы вы поняли: я не хочу недопонимания и вражды в собственном доме. Не хочу делить власть. У меня в жизни совершенно другие цели и приоритеты. Поверьте, я прекрасно знаю, что по поводу мачехи говорит народная молва, но ведь есть и исключения? И намерена стать именно таким исключением. Я не буду вам сейчас обещать что-то, просто хочу, чтобы вы знали: я люблю Диму, открыла свое сердце для Пети и постараюсь сделать все, чтобы они были счастливы.