Корпункт
Шрифт:
— Свен Аскольдович, так тут русский — официальный?
— Естественно. Иначе зачем бы вас, журналиста, стали приглашать сюда на работу?
— Да, блин, откуда я знаю? Сижу как дурак, пытаюсь мысли в кучу собрать… В этом мире, значит, своя Россия? И, кстати, сколько миров всего?
— Известных нам сегментов реальности — десятки и даже сотни. Некоторые очень сильно разнятся между собой, другие имеют сходство. И чем это сходство ярче, тем проще открывается переход. Ветка, где мы сейчас, — одна из наиболее близких к вашей… Но давайте пока вернёмся
Он протянул Ивану несколько ассигнаций и пояснил:
— Это не аванс даже, а… ну, скажем, командировочные. Хватит, чтобы пообедать в трактире несколько раз, купить сувенир на память, вызвать таксомотор. Ну и вообще — помочь вам преодолеть психологический дискомфорт… Берите, не сомневайтесь. Эти деньги вас ни к чему не обязывают, возвращать их не нужно — вне зависимости от исхода переговоров.
Купюры были раза в полтора крупнее привычных. Одна — малахитово-зелёная, с номиналом в десять рублей и чётким рисунком, на котором изображались деревянные терема на обрывистом речном берегу. Остальные четыре — коричневато-шафрановые пятирублёвки с табуном лошадей, мчащимся по степи.
— Спасибо, — сказал Иван.
— Пожалуйста. Впрочем, деньги не от меня, а от тех, кто вас приглашает.
— Когда я с ними увижусь?
— Завтра, в час пополудни. Так условлено специально, чтобы с утра вы могли спокойно посмотреть город. Вам ведь тут жить придётся, если примете предложение.
— Вы так и не объяснили, в чём оно состоит.
— Простите, но суть контракта я обсуждать не имею права. Моё дело — лишь свести вас с работодателем. Ну и ответить на общие вопросы об этом мире, если таковые у вас возникнут.
Иван испытывал то, что эрудиты с форумов назвали бы когнитивным диссонансом. Из-за переизбытка впечатлений голова работала туго, и не удавалось сообразить — имеет ли тут место кидалово? Успокаивало всё то же соображение — слишком уж он мелкая цель для межмировой аферы…
— А если работа мне не понравится, и я откажусь?
— Тогда я завтра же отвезу вас домой, и больше мы никогда не встретимся.
— Ладно, понял, — буркнул Иван. — Сейчас у нас что по плану?
— Пойдёмте, я вам забронировал номер. И сам живу по соседству.
В гостиничном холле было тепло и тихо. Интерьер — благопристойный, но с налётом провинциальности: массивные кресла тёмного дерева, деревянные же стенные панели, что-то вечнозелёное в кадке. Портье — в неброском костюме, при галстуке и с тоскливо-ровным пробором.
— Добрый вечер, — сказал Свен Аскольдович, — ключи от двенадцатого, пожалуйста. Плюс к тому, я заказывал ещё один одноместный.
— Всё готово, прошу вас. Номер семнадцать. Добро пожаловать.
Последняя фраза адресовалась Ивану. Тот вежливо кивнул и, приняв ключи, вслед за посредником поднялся по лестнице. Отперев одну из дверей, седобородый сказал:
— Я буду у себя, а ваш номер — дальше по коридору. Сейчас давайте освежимся с дороги, а чуть позже — заходите, если желаете, и продолжим
— Потерплю, — сказал Иван и зевнул. — Тут, кстати, время совпадает с московским?
— Да, те же самые географические координаты.
— А сама Москва?
— Её в этом мире нет. Но давайте всё-таки не в коридоре об этом, а в нормальной обстановке. Через полчаса, хорошо?
— Да, договорились. Зайду.
Оказавшись у себя в комнате, Иван рефлекторно пошарил по стене в поисках выключателя — тщетно. Включил фонарик на телефоне и в призрачно-белом свете увидел две настенные лампы — одну над столом, другую над изголовьем кровати. Чтобы зажечь их, пришлось дёрнуть за свисающие шнуры. Лампы разгорелись не сразу, но свет от них шёл приятный и вроде бы даже тёплый.
Кроме стола с кроватью в номере имелся ещё комод, а также платяной шкаф. Чего-то, однако, недоставало — Иван с полминуты пялился в пустой угол, пока не сообразил, что там мог бы стоять телевизор. Если бы, конечно, дело происходило в привычном мире.
Порадовало наличие санузла. Краны и душ выглядели неуклюжими переростками и вызывали в памяти словечко «винтаж», но функционировали исправно. Вода была и холодная, и горячая.
Выйдя из ванной, он постоял у окна, но прохожих, как назло, почти не было — мимо проплёлся лишь старичок в сером длиннополом пальто. Иван разочарованно задёрнул занавеску, присел на кровать — и только теперь обратил внимания на газету, лежавшую на прикроватной тумбочке.
Газета называлась «Новый городской вестник». На первой полосе помещалась чёрно-белая фотография — тележка с дроблёным камнем. Заголовок статьи был, очевидно, призван навести читателя на глубокие (если не сказать — философские) размышления: «Вопрос без ответа».
Иван, хмыкнув, начал читать: «Добросовестность — достойнейшее, великое качество. Без неё невозможно нормальное развитие общества. Тем обиднее, что некоторые из наших сограждан этим качеством, похоже, не обладают…»
Следующие два абзаца были выдержаны примерно в таком же стиле. Пробежав их глазами, Иван так и не уяснил, при чём тут тележка, зато почувствовал, как слипаются веки, а голова клонится к подушке. Он отложил газету и провалился в сон.
6
Когда он проснулся, было уже светло. Иван с недоумением оглядел комнату, несколько раз моргнул — и лишь после этого вспомнил, что случилось вчера и где он сейчас находится.
Взял с тумбочки мобильник, чтобы посмотреть время, но экран так и не засветился — батарейка села очень некстати. К счастью, имелись ещё наручные механические часы — они показывали без нескольких минут девять. Оставалось четыре с лишним часа до встречи с работодателями.
Облившись для пущей бодрости холодной водой, он вышел в коридор и постучался к посреднику. Тот открыл сразу, будто караулил за дверью.