Корпус А
Шрифт:
– Осужденный Армен Мурадян. За совершение действий насильственного характера, действий сексуального характера с принуждением и применением силы в отношении другого человека вы проговариваетесь к наказанию в виде воспитательного терапевтического сеанса имитации на тренажере виртуальной реальности высокой вовлеченности. Именем Нордроса и Совета Агломераций Земли приговор будет приведен в исполнение через пять минут. После приведения приговора в исполнение, судимость будет считаться погашенной. Вы хотите что-то сказать?
– Мне очень жаль. Мамочка, мне жаль, жаль, – он начинает шептать, но вдруг переходит на рыдания и крик, какое-то нечленораздельное «АААЛЬ.»
Мы быстро выходим, тяжеленная толстая дверь автоматически закрывается. Мы будем присматривать
Мария Рэйдоттер, нейрофизиолог, которая разработала первый имитационный тренажер для тренировки пожарных в условиях, приближенных к настоящим, даже представить не могла, что ее вклад в науку приведет к таким последствиям. Тем не менее, изобретение быстро стало популярным не только во всех областях образования, но и в системе исполнения наказаний – с появлением тренажера сама эта система изменилась полностью.
– Ну что, спорим он намочит пол через 20 минут?
– Наверное. Не буду спорить. – Я натянуто улыбаюсь, глядя в монитор. Не хочется показаться заносчивым или невежливым человеком, но участвовать в таких спорах полнейшая дичь. Наиль по-отечески хлопает меня по плечу.
– Ничего, пообвыкнешься и тоже будешь ставить ставки. – он в голос хохочет и садится на стул рядом со мной. – Вот, смотри, началось.
Судя по схематичной картинке на экране, к осужденному приближаются какие-то люди.
– Сейчас эти трое ему наваляют как следует, потом будут насиловать во все дырки, унижать, истязать и, снова, насиловать и бить. Мы с тобой увидим на экране только черно-белое схематичное изображение. «Профилактика перверсий в Блоке Исполнения Наказаний» – в инструкции написано. Чтобы мы с тобой тут не слетали с катушек и не начали возбуждаться, не дай мать, от того как его там трахают, – Наиль опять хохочет.
– Ты шутишь, правда?
– Нисколько. Вам что теперь не читают историю порнографии и репродуктивных перверсий начала третьего тысячелетия?
– Меня перевели из КА, у нас же там упрощенная программа.
– А, ну да, точно. Я и забыл. Значит тебе надо подать заявку на повышение квалификации.
– Конечно. Как только поймаю убийцу.
– Ага. В общем, сценарий наказания адаптируется под каждого конкретного мужчину. Женщин у нас здесь не бывает, как ты догадываешься. В самом начале осужденный получает инъекцию галлюциногена, который здорово облегчает всю процедуру. В обруче на голове – камеры и слаботочные датчики. Комп транслирует ему заданный сценарий, как кинофильм, а датчики на конечностях помогают делать этот «кинофильм» реальным. Если вдруг выяснится по уровню дофамина, что ему нравится то, что происходит – бывает и такое – сценарий мгновенно меняется. Подходящий сценарий поднимает уровень адреналина, норадреналина и кортизола. За всем этим следит само кресло, точнее его ПО 8 . А наша с тобой задача просто следить, чтобы он не откинулся во время процедуры или не возникла какая-то другая внештатная ситуация – пожар, например. Тогда придется его отключать и выносить оттуда.
8
ПО – программное обеспечение.
– Похоже эта штука примерно также работает как тренажеры репродуктивной имитации?
– Да. Как любые имитационные тренажеры. Ничего не происходит на самом деле, все происходит только в его голове. Через шесть часов его отвезут в медблок. Там он придет в себя и обнаружит что у него не выбиты зубы, не сломаны ребра, не отбиты яйца и не порвано анальное отверстие. Он, конечно, очень обрадуется, но сначала его все равно будет выворачивать в унитаз примерно полчаса, потому что наш мозг не умеет отличать настоящие воспоминания от тех, которые ему сейчас делаем мы с тобой. Еще через два часа ему отдадут одежду, покормят ужином и отправят домой, как будто ничего не было. Но он никогда уже не поверит в это. С этого дня он будет жить в реальности, где его избивали, истязали и насиловали то в рот, то в задний проход на протяжении шести часов. В реальности ничего не было, но эта реальность для него закончилась. Отныне и до конца своих дней ему придется жить с воспоминаниями об этих «приятных приключениях». Это идеальное наказание. В том числе с точки зрения этики.
– Ты так думаешь?
– А ты нет? – Наиль выразительно поднимает брови – этот урод взял силой какого-то человека неделю назад. Там сотрясение мозга, другие телесные повреждения и его биологическая жидкость в желудке жертвы.
– Ясно.
Началось. Осужденный начинает дергаться на кресле. На экране монитора схематичная черно-белая фигура сношает наказуемого в задний проход какой-то палкой, или чем-то похожим, пока двое других удерживают его на полу, согнутым пополам. Отсюда не слышно ни звука, но видно, как он пытается шевелиться, сжимает кулаки, напрягает бедра и, судя по всему, визжит как испуганная до смерти свинья.
– Я знаю одно. Когда в следующий раз он захочет удовлетворить свою похоть при помощи насилия, он точно пойдет к доктору за скорректированной порцией гормонов. По крайней мере половина всех прошедших терапию чаще всего именно так и делает. Или повесится в ближайшие два дня. А если похоть снова затмит его куриные мозги, его дело окажется у твоих друзей из КА.
Парень в кресле все также дергается всем телом, и все также раскрывает рот, словно задыхается. Наверное, кричит. Нам не видно его глаз, Слава Праматери, которые плотно закрыты обручем с камерами. В какой-то момент он сильно дергает задницей в сторону, словно пытается избежать чего-то и в тот же момент под креслом появляется небольшая лужа.
– И на сколько вы обычно спорите?
– Ровно двадцать минут. Ха-ха! Я знал, что ты быстро втянешься. Ты знаешь, что за каждое приведение наказания в исполнение полагается небольшая премия?
– Теперь знаю. Наиль, я, наверное, пойду, хорошо? У меня еще полно дел в отделе.
– Конечно. Тебе не обязательно сразу же оставаться на всю процедуру наказания.
– Хорошо. Спасибо тебе. И, слушай… можно задать тебе один личный вопрос?
– Валяй, стажер. – Наиль в очередной раз улыбается во весь рот.
– Ты никогда не жалеешь, что родился мужчиной?
– Это не ко мне, дружище. Я сделал коррекцию еще в 18 лет. У нас в семье так принято. Я в этом смысле абсолютно здоровый человек. Но всякий раз, Ким, всякий раз, когда я провожу беседу с одним из этих уродов мне становится стыдно, что у меня член.
***
– За последние пятьсот лет мы отвыкли и от тяжких преступлений, и от войн. Чтобы не говорили сторонники «Чистой Жизни», обязательная гормональная терапия сделала человеческое поведение управляемым и предсказуемым в самом широком смысле двух этих слов. Мсье Фуко 9 и другие были правы лишь отчасти, назвав гендер социальной конструкцией. Человек есть не что иное, как самовоспроизводящееся органическое существо, способное к самоуправлению при помощи простых и сложных химических и физиологических процессов. По крайней мере, как мы знаем теперь, непосредственное воздействие на эндокринную систему оказалось наиболее эффективным способом регуляции повседневной жизнедеятельности людей из всех возможных. Политика самоконтроля и сдерживания – вот столпы, на которых держится современный мир, практически свободный от зла во всех его проявлениях. Человеческое существо – это маленький биохимический завод по производству гормонов. Завод, которым можно и нужно управлять.
9
Поль-Мишель Фуко – французский философ, теоретик культуры и историк.