Корпус обреченных

Хай Алекс

Матушка уставилась отцу в глаза.

— А что я должна была делать, когда императрица задала вопрос? Теперь, когда они вхожи в наш дом и выразили готовность нас поддерживать дальше, нам придется отыскать средства.

— Предлагаешь нам влезть в долги?

Отец ненавидел кредиты. Ненавидел настолько, что Николаевы оставались одной из немногих аристократических семей, кто вообще ни разу не брал заем в банке. Для нашего сословия быть в долгах как в шелках — обычное дело. Тут занял, там что-то продал, частично возместил, затем

снова занял — и эта карусель вертелась поколениями.

Светлейшие князья Николаевы никогда не брали в долг. Ни у кого. Даже в лото или в карты ни разу не играли в кредит.

Потому-то наш особнячок был скромным и располагался на менее престижной Петроградской стороне, а не на другом берегу. Потому-то Таня шила платья в ателье Ворта раз в год, а не трижды за сезон, а матушка могла годами носить одни и те же туфли.

Мы умели жить по средствам и не нуждались в демонстрации излишней роскоши. И в нашей семье это считалось преимуществом.

Но бал… Этот проклятый бал грозил пошатнуть наше благосостояние.

— Можно попытаться разблокировать мой трастовый фонд, — сказал я.

— Невозможно, — отозвался отец. — Но даже будь это возможно, мы не станем тратить твое наследство на организацию праздника. Ни твое, ни Виктора, ни Татьяны.

Справедливо. Я бы тоже не стал расходовать на это деньги своих детей. Слишком мелкая причина. Бал имел высокую светскую значимость, но ставить под угрозу будущее наследников ради этого — полный идиотизм.

— О какой сумме вообще пойдет речь?

Матушка принялась черкать в ежедневнике.

— Если рассчитывать примерно на двести или двести пятьдесят гостей…

— Триста, — поправил отец. — Теперь к нам придут все.

— Три сотни. Полноценный бал — мероприятие долгое. Приветственные напитки и закуски, банкет, затем снова напитки и закуски… И абы что не подашь. Нужно приглашать дополнительных поваров. Только на это уйдет полторы тысячи рублей. Декорации, костюмы, музыканты, дополнительные слуги, зарплаты всем участникам… Я бы говорила о сумме не меньше пятидесяти тысяч рублей. Но скорее шестьдесят или семьдесят.

— Пятьдесят тысяч?! — охнул я.

Нет, я знал, что бал — это мероприятие, у которого вообще не существовало верхней планки цены. Любой запрос за деньги организатора. Грандиозные императорские балы, что давались пару раз в год, имели иной масштаб — там счет гостей доходил до тысяч. И, разумеется, суммы тоже были астрономическими.

Но мне отчего-то казалось, что приватный бал будет стоить поменьше. Хотя бы двадцать тысяч…

— Дешевый делать нельзя, — сказала матушка, словно угадала наши с отцом мысли. — Люди все подмечают. Из какой ткани скатерть, какие цветы в убранстве — экзотика или из местных теплиц, какие клейма на столовых приборах и фарфоре… Я уже молчу о прочем. Мы либо делаем все по высшему разряду, либо не делаем вовсе.

Я задумчиво кивнул.

— Но и не делать уже нельзя, — проговорил

отец. — Ты пообещала государыне, это слышали остальные. От нас будут ждать приглашений. Тем более сейчас… Нам нужно объявить дату своего осеннего бала в ближайшие недели, чтобы успеть подготовиться.

Итак, Алексиус, где добыть лишние пятьдесят тысяч рублей? На эти деньги можно было построить целую улицу в губернском городке. Да и в самой столице на пятьдесят «тонн» можно было купить если не симпатичный домик, то уж точно целый этаж на парадной лестнице в доходном доме где-нибудь на Каменноостровском.

Словом, сумма такая, что большинство жителей империи ее бы никогда в глаза не увидели.

— Сколько у нас есть свободных средств из нераспределенного? — взглянув на отца, спросил я.

— Около двадцати тысяч. Это те, что не в обороте и не на вкладах. Без учета трат на обязательные нужды.

Двадцать тысяч. Сумма тоже немалая, но не для Дома, претендующего на статус Большого. Уверен, та же княжна Юсупова способна спустить всю эту сумму за час походов по магазинам на Невском.

И все же нужно работать с тем, что есть.

— Краткосрочные инвестиции? — задумалась матушка.

Отец покачал головой.

— Не успеем снять хороший процент.

— Смотря во что вкладывать.

— Самый высокий процент только в пирамидах, — отозвался я. — И все мы знаем, как они заканчивают.

— Для срочных вкладов тоже будет недостаточно.

— Можно продать участок земли на Карельском перешейке.

Я замотал головой.

— Нет. Земля — ресурс конечный, и больше ее на планете не станет. Губерния начала застраиваться в северном направлении. Лет через двадцать наши участки станут золотыми, и их можно будет выгодно сдавать в аренду.

— Согласен с Алексеем, — ответил отец. — Землю трогать нельзя.

Матушка выглядела полностью растерянной.

— Тогда что вы предложите? Недвижимость и землю мы не продаем, фонды не потрошим, инвестировать не собираемся… Откуда брать деньги на бал? Или мне начать распродавать драгоценности?!

Ну уж нет. Я не позволю матушке прощаться с ее коллекцией. Ясное дело, что ее драгоценные шпильки можно было выгодно продать на аукционе, но я этого ни за что не допущу.

И тут меня внезапно осенило.

Идея спорная. Будут сложности. И за несколько недель будет трудно управиться. Но если очень постараться…

— Позовите Яну, пожалуйста, — попросил я.

— Зачем она… Ладно.

Матушка окликнула вторую помощницу, и длинноногая брюнетка в строгом костюме возникла на пороге. Не знаю, специально ли матушка так подбирала девиц, но они с Аграфеной казались полными противоположностями друг друга. Феня — блондинка со спортивной фигурой, всегда в брюках и при оружии. Яна — женственная темноволосая девушка с формами, и я всегда видел ее исключительно в юбке или платье и на высоких каблуках.