Корпус обреченных
Шрифт:
— Запасы?
— Внушительные. Перспектива добычи на сто лет при объеме пятьсот тонн в год в совокупности.
— Это при текущем темпе разработки, — сказал отец. — Но они будут вынуждены его увеличить.
— И все равно это внушительный объем, — ответила матушка. — Насколько я могу судить.
— Не спорю.
— Также достойно внимания Акташское месторождение. Это Алтай. Акташский Чаган-Узунский и рудники специализируются на добыче киновари. Месторождение открыто в середине позапрошлого столетия, но успешно функционирует
Матушка подалась вперед.
— Какое?
— Чукотка, ваша светлость. Отдаленная, относительно поздно разведанная и потому наиболее богатая.
— Подробнее, пожалуйста.
— Насколько я смогла выяснить, на данный момент все еще идет жесткая конкуренция за разведку этих мест. Участвуют Демидовы, Ауэрбахи, Путиловы, Фендерихи, Троицкие и, разумеется, государство.
А вот это уже было по-настоящему интересно. Новые территории, где ведется активное освоение, всегда перспективнее. Хотя Чукотка была слишком далеко.
— Итак, первое — Тамватнейское месторождение. Крупное ртутное месторождение, расположенное в отрогах Тамватнейских гор Корякского нагорья в пределах Анадырского уезда Чукотской губергии, в 230 километрах юго-западнее Анадырска. Основным рудным минералом является киноварь, в качестве попутного компонента содержится вольфрам, мышьяк и сурьма, добыча которых также производится. Запасы Тамватнейского месторождения составляют около пятнадцати тысяч тонн.
— Кто владеет правом на разработку? — спросил отец.
— Акционерное общество «Чукотские металлы». Доля государства — тридцать процентов, Демидовы — еще тридцать, двадцать у Троицких. Акции доступны к покупке в значительном объеме.
— Хорошо, — кивнул отец.
— Второе очень крупное месторождение на Чукотке — Палянское. Чаунский уезд, в 160 км восточнее Певека. Логистика пока хромает, но инфраструктура активно развивается. Основным промышленным рудным минералом также является киноварь. Балансовые запасы составляют около десяти тысяч тонн. Месторождение только начало разрабатываться в позапрошлом году.
— Кто добывает?
— Ауэрбахи и Путиловы, ваша светлость. Поскольку это месторождение самое молодое, сейчас они активно привлекают инвестиции на выгодных условиях.
— Благодарю вас, Яна, — кивнул я. — Нам нужно время для анализа.
Помощница поднялась с места и поклонилась.
— Буду в соседней комнате, если понадоблюсь вашим светлостям.
— Спасибо.
Девушка вышла, а мы с родителями уставились на оставленные распечатки. Яна обвела нужные данные
— Итак, вписаться можно, — сказал я.
Виктор быстро понял, в чем было дело и сейчас тоже изучал бумажки.
— Значит, ртуть, — задумчиво сказал он. — Они действительно так активно ею пользуются для нейтрализации аномалий?
Я кивнул.
— К сожалению, да.
Матушка внимательно перебирала листы и вносила в свой ежедневник какие-то пометки.
— Итак, наиболее выгодно сейчас вложиться в Чукотку, — заключила она. — Запасы большие, акции пока что недорогие. Пятьдесят рублей у «Чукотских металлов» и тридцать пять у «Чукотской горнодобывающей компании».
— Донбасс тоже хорошо, — добавил отец. — Там все стабильно. Можно приобрести небольшой пакет.
Я вздохнул.
— Остается главная проблема — у нас слишком мало свободных средств, чтобы объем акций, который действительно сделает нас богачами.
Родители переглянулись, и отец был вынужден согласиться.
— Да, двадцать тысяч рублей в лучшем случае окупят нам бал. Но хотя бы бал мы сможем организовать.
— Да к черту бал, отец!
Вся семья возмущенно уставилась на меня, когда я позволил себе грубость за общим столом.
— Алексей! Где твои манеры?
Но я пропустил замечания мимо ушей.
— Нужно взять ссуду в банке. Чтобы перепродать часть акций и получить стабильный приток средств с оставшихся, нам нужно выложить не меньше ста тысяч рублей. А лучше больше. Сто пятьдесят или двести.
— Никаких кредитов! — решительно замотал головой отец. — Мы уже это обсуждали.
— Пора пересмотреть этот подход, ваша светлость. Разумеется, если вы действительно хотите восстановить репутацию Дома и вывести его в когорту Больших Домов.
Я встретился с отцом взглядом и все понял.
Он не желал, чтобы мы становились в один ряд с Юсуповыми, Трубецкими, Салтыковыми и прочими семьями.
Николаевы всегда были мелким баронским родом, и отец не привык к роскоши и большим тратам. Можно было утверждать, что он в какой-то степени боялся всего этого. Даже когда ему пожаловали титул светлейшего князя, он не совсем понимал, что с ним делать. Да и считал сам титул бесплатным приложением к руке и сердцу моей матушки, призванный хоть как-то сократить ширину пропасти, что была в этом морганатическом браке.
Матушка никогда, ни разу в жизни не попрекнула отца тем, что ее уровень жизни заметно снизился после замужества. У нее было наследство и хорошее приданое, она умело им распорядилась, а на себя не привыкла тратить много — по меркам высшей столичной аристократии. И нас воспитывали если не в аскезе, то хотя бы учили жить по средствам и считать деньги.
В этом и была беда — не без моей помощи нас за уши тянули в «первый эшелон» аристократических семей, но это требовало изменения образа жизни, объема трат и заработка.