Корректор. Книга первая: Ничьи котята
Шрифт:
– Используй свой эффектор, – подсказал Дзинтон. – Дотянись манипулятором… невидимой рукой, возьми и передай мне.
Манипулятором? Невидимой рукой? Действительно, почему она сразу не подумала. Она расправила одну невидимую руку и потянулась вперед, попытавшись осторожно обвить ей солонку и приподнять. Получалось плохо. Солонка дрожала и кренилась во все стороны, а когда девочка попыталась сжать ее сильнее, выскользнула и чуть не перевернулась.
Яна с Палеком прыснули. Карина раздраженно взглянула на них.
– Отставить смешочки! – скомандовал Дзинтон. – Яна, думаешь, у тебя получится лучше? Ну, давай, попробуй.
У Яны и в самом деле поначалу получилось чуть лучше. Она смогла приподнять солонку над столом и немного пронести ее в воздухе. Но потом многострадальная солонка как-то сразу выскользнула, упала на стол и все-таки перевернулась, рассыпав содержимое по столешнице.
– Неумехи, – констатировал Дзинтон. – Девчата, я примерно представляю, на что вы способны, когда бьете или дергаете эффектором изо всей силы. Но это совсем не то. Пользоваться таким удобным и чувствительным инструментом только для ударов – все равно что ходить, все время сжав руки в кулаки и не пользуясь пальцами. Итак, даю вам задание: научиться правильно пользоваться своими эффекторами. Палек! Тебе тоже ответственное поручение: ты назначаешься тренером. Твоя задача – придумывать им задания и следить, чтобы они их выполняли. Осмысленные задания, не просто подай-достань от нечего делать. Например, ставить посуду в шкаф, не пользуясь настоящими руками. И не разбивая, разумеется. Справишься?
Палек кивнул и даже слегка надулся от важности. Карина открыла рот, чтобы запротестовать – как так, подчиняться младшему мальчишке? – но тут же его закрыла. А ведь папа не зря придумал Палеку задание! Иначе он мог бы обидеться, что в стороне остался. Нет, папа умный, он ничего просто так не делает.
Преисполнившись гордости за папу, она засунула в рот очередную ложку риса с кусочками куриного мяса и продолжила жевать.
– Кстати, граждане, типа объявление, – Дзинтон засунул в рот остатки своей порции, прожевал и отодвинул тарелку. – Спасибо, Цу, очень вкусно. Ты, как всегда, на высоте. Итак. Теперь Цукка – ваша официальная воспитательница. Любить и жаловать не прошу, поскольку вы и так уже друг друга любите и жалуете, но теперь ее слово – закон, такое же, как и мое. Завтра она уволится со старой работы и будет проводить с вами гораздо больше времени. Все ясно?
Дети дружно кивнули. Цукка тепло улыбнулась им. Карина почувствовала, что на душе становится еще радостнее. Интересно, а можно называть Цукку мамой?
– Ну, вот и здорово.
Он поднялся из-за стола.
– Цу, – негромко сказал он. – Я буду очень занят в ближайшие несколько дней. Если я сижу в своей комнате, не беспокойте меня, ладно? Если что-то срочное – зови по прямому каналу, как я показывал.
Он махнул рукой и вышел.
07.06.843, огнедень
Тоскливое предчувствие, с которым он проснулся утром, Саматту не обмануло. На служебном коммуникаторе его дожидалось сообщение о том, что слушание его доклада о вчерашнем неудачном штурме состоится в полдень. Три часа до его начала тянулись, как три дня, и он раз за разом прокручивал в голове подробности событий.
"Интересно, ты сам-то хоть осознаешь, как тебя подставили?"
Что этот парень имел в виду? Кто мог его подставить? Майор Кайн? Но зачем? Какой смысл подставлять командира спецотряда, занимающегося охраной Института?
Смысл может быть. Но только при условии каких-то подковерных игр, о которых он не имеет представления. Саматта вдруг вспомнил, как Кайн о чем-то говорил с двумя бойцами его подразделения, отозвав их в сторону. Все трое бросали на него взгляды: Кайн – раздраженные, бойцы – опасливые. О чем начальник охраны Института мог говорить с рядовыми, ему не подчиняющимися, да еще и приватно? Что они должны были сделать во время операции за его спиной?
На слушании, не считая секретарши, присутствовали трое: директор Джой, майор Кайн и незнакомый Саматте вайс-полковник с нашивками Генштаба. Штабист представиться не удосужился и сидел молча, со скучающим взглядом рассматривая интерьер малого конференц-зала административного корпуса, где проходило слушание. Зато директор оказался не в меру говорлив.
– Капитан Саматта Касарий, – не дав Саматте раскрыть и рта, резко проговорил он, – по результатам изучения твоего рапорта и рассмотрения всех обстоятельств дела ты обвиняешься в самовольном решении о применении силы против гражданских лиц, усугубленном абсолютно бездарным и некомпетентным планированием операции. Не получив от своего руководства санкции на ее проведение, не проработав ее детали ни с майором Кайном, ни со своим руководством, ты устроил вторжение на частную территорию и угрожал оружием ее владельцу, что само по себе подпадает под ряд статей Уголовного кодекса.
– Я много лет в спецназе Генштаба, – сухо ответил Саматта. – И не тебе, господин директор, учить меня тому, как проводить спецоперации. Любой эксперт, изучив тактический план…
– Который не сработал! – оборвал Саматту директор. – Капитан, ты понимаешь, что не судят только победителей? Если бы твоя безумная затея увенчалась успехом, еще можно было бы о чем-то говорить. Но ты облажался по полной программе, втянув тем самым Институт в неприятности. Почему ты вообще решил, что тебе позволено проводить такие операции?
– Мои люди тренированы для их проведения! – резко ответил Саматта. – Ты прекрасно знаешь, господин директор, что одна из задач моего отряда заключается как раз в том, чтобы с минимальными потерями захватывать вновь обнаруженных девиантов. Мы экипированы специальным снаряжением…
– Ты также экипирован снаряжением, позволяющим вести полноценные боевые действия! – опять перебил его директор. – И хорошо тому обучен, как я понимаю. Не хочешь на этом основании объявить войну Грашу? Или Четырем Княжествам? Я спрашиваю не о том, как ты экипирован и чему обучен, а кто дал тебе право принимать такие решения?
– Информация, переданная мне майором Кайном, не позволяла терять время на согласование…
– Ах, майором Кайном? – зловеще протянул директор Джой. – Майор, поясни мне, какого рода информацию ты передал капитану, что он немедленно бросился размахивать оружием?
– Оперативные данные. Первичные материалы внешнего наблюдения, – невозмутимо пожал плечами майор. – Я полагал, что раз мы работаем в команде, то все должны знать, что происходит. К сожалению, капитан, оказывается, себя частью команды не считает, поскольку согласовать со мной свои действия не удосужился. Я узнал о начале операции по факту, когда охрана у главного въезда на территорию сообщила, что фургоны спецотряда выехали в неизвестном направлении.