Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Я не умею воскрешать мертвых, – показала головой Карина. – У меня есть способности, позволяющие мне… очень эффективно лечить. Несколько дней назад я спасла человека, укушенного животным – носителем болезни, которую здесь называют "муллулуба". Вероятно, это и означает "воскрешать". Или же местные просто домыслили. Если уж у нас, в цивилизованных краях, мои пациенты рассказываю обо мне полную несуразицу, страшно подумать, что фантазируют здесь.
– А предсказание будущего?
– Предсказание?.. А. Ну да, случилось что-то типа того. Оказывается, мой эффектор слишком чувствителен. Я смогла
– Я понимаю, – покивал священник. – Но как ты попала сюда, госпожа Карина? И зачем? Ведь сюда очень редко приезжают гости даже из западных областей Граша. Мне потребовался почти период, чтобы добраться из Каменного Острова до миссии.
– Мы с Цуккой – заложницы Дракона, – деревянным голосом произнесла Карина. – Нас похитили в Крестоцине… две недели назад. Нас удерживают здесь против нашей воли.
Глаза священника расширились.
– Мне очень жаль слышать такое, госпожа Карина, – медленно произнес он. – Похищение – ужасное преступление, за которое Господь рано или поздно их покарает. Но украсть двух человек из самой Катонии… Воистину наглость Дракона растет не по дням, а по часам! Смогут ли ваши родственники собрать выкуп? Я не уверен, как у миссии сейчас обстоят дела с финансами, но я могу отправить запрос…
– Нет, господин Фасар. Дракону не нужен выкуп. Мы… всего лишь приманка для другой его мишени.
– Так… – священник потер лоб рукой. – Но у нас есть машина. Хорошая машина, она может ездить даже по тому, что здесь называют "дорогами", хотя "звериные тропы" куда более уместный термин. Вас хорошо охраняют? Мы могли бы…
– Нет, господин Фасар. Мы не можем бежать. Если мы исчезнем, солдаты Дракона вырежут деревню.
Поп прерывисто вздохнул.
– Ужасно, – тихо произнес он. – Ужасно. Я день и ночь молюсь, чтобы Отец-Солнце покарал злодеев, жиреющих на чужих несчастьях и страданиях, но Он остается глух к моим мольбам. Но мы должны надеяться до последнего. Госпожа Карина, скажи, чего ожидают люди, собравшиеся вокруг твоей палатки?
– Своей очереди, – Карина пожала плечами. – Так сложилось, что фактически я стала местным лекарем. Я провожу что-то вроде диспансеризации – осматриваю всех, исправляю, что можно исправить на бегу, откладываю на потом более серьезные вещи.
– Тогда Господь не зря проложил твой путь сюда, – убежденно произнес священник. – Люди с твоими талантами и твоей широтой души не попадают в нашу глухомань просто так. Господь, мудрый и всемогущий, ведет тебя по жизни, и будущее скрывает нечто, пока не доступное нашим взглядам, но прекрасно Ему ведомое. В Катонии наша вера не распространена… боюсь, там вообще нет достойной веры, и ты вряд ли примешь ее здесь и сейчас. Но я стану молиться
– Если бы он существовал, возможно, и защитил бы, – Карина криво улыбнулась. – Но поскольку его нет…
– Да, дитя мое, ты веришь именно так. Но в Его сердце есть место даже для неверующих.
– Я не "верю", господин Фасар. Я знаю. Но я не думаю, что здесь и сейчас есть время для теологических диспутов. Меня ждут пациенты. Ты хотел спросить что-то еще?
– Да, госпожа. Чем я могу помочь?
– Ты серьезно? – переспросила Карина. – На самом деле хочешь помочь? Но у меня нет денег…
– Деньги преходящи, душа вечна. Что я могу сделать?
– Ну что же… – Карина, прищурившись, посмотрела на него. – Ты можешь достать лекарства? Мне нужны витаминные комплексы, общеукрепляющие средства, минеральные и противовирусные препараты – вообще все, что можно достать. Шприцы. Желательно, не одноразовые – из упрочненного стекла. Плюс стерилизаторы, работающие на твердом спирте, и запасы самого твердого спирта. Мне нужны бумага с карандашом, чтобы вести историю болезней. Если возможно – планшет или хотя бы пелефон плюс зарядное устройство на солнечных батареях. Лучше, если ты поговоришь с вашим врачом – у вас ведь есть свой врач в миссии? – и спросишь у него, что может потребоваться в полевом госпитале. Я не откажусь ни от чего. Но я не смогу заплатить. По крайней мере, сразу. Возможно – вообще никогда.
– Я посмотрю, что удастся достать, – миссионер, кряхтя, поднялся. – Пока же я перестану злоупотреблять твоим любопытством. Да и солнце клонится к закату, а да нашей миссии больше шестидесяти верст, по местным дорогам часа три пробираться. Кому передать весть о том, что вы живы и здоровы?
– Спасибо, господин Фасар. Пока никому. Впрочем… – Она задумалась. – Как называется место, где расположена твоя миссия?
– Тампасика. Небольшой город или большая деревня, смотря как посмотреть, вряд ли больше трех тысяч жителей.
– Он есть на картах?
– Да, есть.
– Хорошо. Господин Фасар, если однажды к тебе зайдут в гости наши друзья, расскажи им, как сюда добраться. Они скажут пароль – "мароновая роща". Но не говори никому, что ты их ждешь, возможно, они и не зайдут никогда. Хорошо?
– Твои друзья здесь? – поп потеребил бороду. – Хорошо. Марон – какое-то дерево, если я правильно понимаю?
– Да. С такими резными листьями, как рука, – Карина продемонстрировала растопыренную пятерню в качестве иллюстрации.
– Я запомню. А сейчас, госпожа Карина, не могла бы ты позвать мужчин, чтобы они помогли мне донести брата Сумарена до джипа. Боюсь, года мои уже не те, чтобы дотащить его в одиночку.
– Обойдемся без мужчин, – улыбнулась Карина. – Только, очень прошу тебя, не надо привозить его в следующий раз. И забери его звезду – наверное, она ему пригодится.
В сопровождении Цукки, Тамши и брата Фасара Карина, манипуляторами неся пребывающего в глубоком обмороке Сумарена в полусажени перед собой, дошла до стоящего на околице джипа, возле которого уже стоял сумрачный Младший Коготь, пиная скат. Он молча проследил, как Карина запихивает бессознательного миссионера на заднее сиденье, как брат Фасар забирается на место водителя, повернулся и ушел.