Корректор. Книга третья. Равные звездам

Лотош Евгений

Студенты закивали.

– Данные методы позволяют получать качественную картинку, однако имеют заметные недостатки. И тот, и другой не позволяют обойтись без механических движущихся элементов, хотя МРТ в данном плане лучше рентгена. А где механика, там сложности с фокусировкой и низкая разрешающая способность. Рентген-томографы облучают тело жесткими лучами, причем цепляют обширное пространство даже при использовании фокусированных малорассеивающихся пучков. Магнитные поля прогревают мягкие ткани тела, что неполезно само по себе и категорически запрещено при беременности. И, по понятным причинам, их нельзя использовать, если в теле есть металл или электроника – протезы костей, суставов, водители сердечного ритма и так далее. Компьютеры сейчас умные

пошли, автоматически отключают магнитный резонанс, когда обнаруживают недопустимые включения в теле, но несчастные случаи нет-нет да случаются.

– Не пугай народ, Вари, – негромко заметила Карина. – Один сбой на пятьдесят тысяч обследований, да и тот обычно к несчастным случаям не отнесешь.

– Неважно, – отмахнулся физик. – Вероятность всегда остается. Так что пришло время заменить устаревшее железо новыми технологиями. И вот тут-то мы и подходим вплотную к теме наших исследований. Благодаря нашей великолепной госпоже Карине… – Он остановился и заколебался.

– Они в курсе моих способностей, – сообщила та. – Продолжай льстить, мне нравится.

– Так вот, благодаря помощи падкой на лесть госпожи Карины нашей лаборатории удалось серьезно продвинуться в создании гравитационной томографической установки, или гравитома, как мы его пока называем. Мы исследовали, как работает ее собственный объемный сканер, и в процессе натолкнулись на несколько интересных догадок.

Овари явно наслаждался ролью лектора. Карина усмехнулась уголком рта. Парень был ей симпатичен. Лет на пять старше, одного с ней роста и килограммов на восемьдесят тяжелее, он казался сущим живчиком, непрестанно генерируя самые разные идеи. Большая часть оказывалась явной чушью и отвергалась им же самим уже через несколько минут, но некоторые мысли оказывались просто гениальными. Так, с помощью нескольких дешевых чипов, паяльника и кучки проводов он превратил десяток серийно производящихся дешевых полицейских сенсоров в достаточно серьезный сканер электромагнитных девиаций, позволивший отчетливо видеть ее эффектор – когда она того хотела, разумеется: защита Дзинтона все еще действовала. Однако речь его в дискуссиях отличалась заметной невнятностью. Язык его все время заплетался. Начиная одну фразу, он на середине бросал ее и тут же начинал другую. Казалось, его язык просто не поспевал за мыслями. Свои к такой манере разговора давно привыкли, однако посторонние мало что понимали, так что с ними он предпочитал общаться по почте, где пальцы, текст и голова у него находились в прекрасной синхронизации.

В роли лектора, однако, заранее разложив в голове все по полочкам, он преображался. Его речь текла плавно и свободно, перемежаясь расслабляющими паузами и шуточками, а уровень изложения всегда оказывался доступным собеседнику. По слухам, студенты физфака просто обожали Овари: даже невообразимо нудную и запутанную квантовую механику он умудрялся излагать так, что четыре пятых посещавших его лекции и семинары сдавали экзамен с первого раза. У других, даже у маститых профессоров и опытных ассистентов, этот показатель не превышал половины.

– Не стану подробно влезать в детали того, до чего мы додумались, – продолжал тем временем излагать Овари. – Лучше покажу на примере. Вот так выглядит вирусный эффектор на экране стандартного сканера, использующегося в педиатрии для наблюдения за детьми… человеческими детьми, – поправился он, бросив взгляд на Ссашаху, – в возрасте от восьми до десяти, когда у них появляется риск пробуждения эффектора.

Он поводил пальцем по старомодной сенсорной площадке – объемные сенсоры ввода он не признавал – и в дисплее перед ним появилась тень – небольшой темный комок с неровными краями. Комок слегка пульсировал, но в целом оставался спокойным.

– Вот здесь – эффектор на пороге пробуждения, – на сей раз комок казался заметно большим и нервно дергался, а на его границах периодически вытягивались и тут же снова исчезали небольшие отростки. – А вот тут – полностью

пробудившийся полноценный эффектор с тремя развернутыми щупальцами-манипуляторами. Как видите, изображение достаточно четкое, но практически без деталей. Мы можем видеть только общие контуры, фактически силуэт. Причина в том, что стандартный сканер воспринимает только электромагнитные и гравитационные колебания, генерируемые всем объемом достаточно сложного образования, а вычленить излучение каждой отдельной точки не может. До недавнего времени нам приходилось тем и ограничиваться. Но сейчас мы вполне успешно движемся к завершению прототипа принципиально нового сканирующего устройства. С его помощью можно получать трехмерную модель внутренностей любого материального объекта, причем как вещественного, так и чисто энергетической природы, как вирусный эффектор. Принцип его действия проще всего продемонстрировать на практике. Примерно так…

Овари взял со стола стакан с давно остывшим чаем и слегка тряхнул его. По поверхности жидкости побежали волны.

– Видите? Волны отражаются от стенок и сталкиваются друг с другом. В некоторых местах они накладываются друг на друга и усиливаются, а в некоторых взаимно гасятся, когда совпадают вершина и впадина. Получается красивый сложный рисунок. Явление носит название интерференции, и вы, возможно, еще помните его из школьного курса физики. Такое может происходить не только с волнами в воде, но и с любыми другими волнами – и электромагнитными, и гравитационными. Нам удалось построить установку, которая создает особые возмущения гравитационного поля.

Он отставил стакан и вывел в дисплей серую сферу, пронизанную завихряющимися линиями и рядами темных точек.

– На визуальной модели можно видеть, как располагаются локальные экстремумы напряженности интерферирующих полей. Э-э-э… я имею в виду, что мы генерируем в одной и той же области несколько полей с разными градиентами… направленностью, причем так, что в некоторых точках напряженность поля существенно выше, чем вокруг. Смещая места возникновения пиков и считывая с генерирующих матриц обратную связь, так называемый «эффект отдачи», возникающий при движении гравитационного поля через вещество, можно анализировать внутреннее строение объекта. Грубо говоря, «отдача» у атомов каждого химического элемента индивидуальна, так что картина получается весьма точной. Похожим образом можно работать с электромагнитными полями, считывая конфигурации энергетических объектов. Более того, прикладывая определенную энергию, можно не только считывать конфигурацию, но и менять ее, как делает эффектор Карины. Раз вы медики, тема должна являться для вас весьма актуальной – такие устройства позволят во многих случаях заменить существующие хирургические робоманипуляторы.

– Ты лучше покажи, как оно на деле выглядит, – посоветовала Карина. – Наглядней выйдет.

– Да пожалуйста, – легко согласился физик. – Кара, будь добра, сядь в фокус на втором стенде.

Карина отошла к стоящему под нависающей тумбой стулу и уселась на него, чинно сложив руки. Овари поманипулировал сенсорной панелью и не менее старомодной кнопочной клавиатурой, и в дисплее проявилась картинка – колышущаяся амеба с масляно отблескивающей поверхностью, внутри которой переливались разводы всех оттенков серого. От амебы отходили три тонких кишки, свертывающиеся в тугие клубки. Вертикально сквозь нее шел мерцающий размытый столб, вверху переходящий в подобие приплюснутого шара.

– Вот так выглядит эффектор Карины через наш новый электромагнитный сканер, – прокомментировал физик. – Клякса – собственно эффектор, мячики – свернутые силовые манипуляторы. Вертикальный столб – позвоночник, над ним головной мозг. У них излучение существенно слабее, чем у эффектора, и на резкость мы пока навести не можем. Но скоро сможем. Спасибо, Кара. А вот так мы видим предметы гравитационным сканером…

Он щелкнул выключателем, и пространство за стеклянной перегородкой залил яркий свет. В центре на небольшом столике стоял невысокий черный параллелепипед.