Корректор. Книга третья. Равные звездам
Шрифт:
– Да.
– Тогда мы отпустим господина… э-э-э, сопровождающего. Господин, – она поклонилась дядьке у дивана, – мы благодарны тебе за помощь. Ты можешь возвращаться в город.
– Рад слышать, – буркнул тот. – Твою подпись вот здесь… ага, спасибо. Всего хорошего.
Он кивнул в пространство и вышел из комнаты.
– Господин Мамора, – сказала тетка, – будь так любезен, не сочти за труд сходить за госпожой Акумой еще раз и проследить, чтобы она немедленно явилась сюда. Если потребуется, возьми за загривок и приведи силой. Только меня не упоминай.
– Да, госпожа, – кивнул второй дядька и вышел
– Приношу свои извинения за случившееся, – сказала она. – Воспитатель сейчас явится. А пока давайте знакомиться.
Она подошла к дивану и присела перед Сэцу на корточки.
– Меня зовут Яна Мураций, молодой господин, – сообщила она. – Рада знакомству. Ты ведь Сэцу, да?
Мальчик угрюмо кивнул – и дернулся, когда тетка подняла руку к его голове.
– Я не стану тебя бить, молодой господин, – ласково сказала тетка, опуская, однако, руку. – Не бойся. Все будет хорошо. Госпожа Уса Якуба? – она повернула голову к матери Сэцу, выглядящей не менее перепуганной, чем сам мальчик. – Рада знакомству, прошу благосклонности.
– Р-радость взаимна… – пробормотала мать. – Б-благосклонность пожалована, госпожа Яна…
– Все в порядке, госпожа, – улыбнулась ей тетка Яна. – Не надо меня бояться. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоему сыну.
– Я не боюсь, госпожа, – пролепетала Уса. – Я просто… просто… скажи, госпожа, что с ним сделают? – из ее глаз против воли потекли давно сдерживаемые слезы. – Ему же всего девять лет! Он же просто не знал, что творит! Он не контролировал себя!
– Его никто не винит, госпожа, – покачала головой тетка. Она как-то ловко подвернула ноги под себя и уселась на пятки, глядя на Сэцу и его мать снизу вверх. – Произошла случайность. Твоего мальчика просто проглядели на последнем обследовании. Полагаю, эффектор пробудился внезапно из-за какого-то сильного нервного потрясения, такое иногда происходит. Нет ничьей вины в произошедшем. Сэцу, – она повернулась к мальчику, – скажи, тебе очень мешает эта штука на шее?
– Нет, госпожа, – буркнул мальчик, отворачиваясь. – Не мешает.
– Мешает, – покачала головой тетка. – Я же вижу. Сэцу, ты думаешь, тебя побьют, да?
Мальчик бросил на нее испуганный взгляд, но ничего не сказал. Конечно, его побьют! Отец лупит его за каждую мелочь, а теперь, наверное, вообще изобьет до полусмерти…
– Тебя не станут бить, Сэцу, – ласково, но уверенно сказала тетка, и мальчик, шмыгнув, недоверчиво покосился на нее. – Ни за что. Я не позволю, честно. Не бойся. А знаешь, что? Давай пока снимем с тебя блокиратор!
Мальчик снова заерзал на диване.
– Нельзя, – угрюмо сказал он. – Я опять что-нибудь сломаю.
– Не сломаешь, молодой господин. Тут специальная комната, в ней нет ничего ломающегося. И стены крепкие, и двери, и мебель тоже. Только ты постарайся не ударить ни меня, ни маму, ладно? Я знаю, что ты только вчера почувствовал свои невидимые руки и еще не умеешь ими управлять. Но ты ведь не хочешь никого ударить, да? Да, Сэцу?
Мальчик кивнул.
– Вот и хорошо, – улыбнулась ему Яна. – Давай попробуем.
Она протянула руку к ошейнику – мальчик снова дернулся, словно ожидая удара – и коснулась металлического обруча вмонтированным в перстень кодовым ключом. Зеленая лампочка на кольце погасла, и оно с легким щелчком распалось на две соединенных половинки. Яна осторожно сняла его и положила на пол рядом с собой.
– Видишь, так лучше, – сказала она. – Сэцу, ты знаешь, куда тебя привезли?
Мальчик помотал головой. Яна чувствовала, как от него исходят волны страха, неуверенности и напряжения. Она в очередной раз пожалела, что не умеет, как Карина, видеть насквозь – наверное, визуально контролировать новопробудившийся эффектор куда удобнее, чем просто основываясь на эмоциях. Но ничего, она справится и так. Для начала нужно успокоить ребенка – в таком состоянии с ним работать нельзя. Только аккуратно – ставить ментоблоки детям куда опаснее, чем взрослым…
Она потянулась и коснулась разума мальчика. Точки возбуждения – одна, вторая, третья – словно острые подрагивающие иглы, терзающие нейроны головного мозга. Очень осторожно коснуться, успокоить, разгладить мечущиеся волны детских эмоций… Может, проделать то же с матерью? Нет, для дела не нужно, и не следует лишний раз лезть руками в чужой мозг.
– Все будет хорошо, Сэцу, – повторила она. – Тебя больше не обидят. Тут специальное место, в котором живут такие же дети, как ты. У тебя вчера пробудился дар, и теперь ты особенный. Мы научим тебя пользоваться новыми способностями, а когда научишься, отправим домой. Тебе надо хорошо учиться, ведь ты теперь очень сильный, гораздо сильнее других.
– Сильнее? – робко спросил мальчик. – Сильнее, чем Сайдзай?
– Да, – улыбнулась ему Яна. – Гораздо сильнее, чем Сайдзай. И тебе больше нельзя драться, чтобы не убить кого-нибудь случайно.
– Я не люблю драться, – насупился мальчик. – Но пусть ко мне тоже не лезут! Если Сайдзай опять начнет приставать…
– Не обязательно драться, чтобы победить, Сэцу. Тебя научат, как это делать. Но сначала придется какое-то время пожить здесь. Две недели, может, период. Не заскучаешь по дому?
Мальчик яростно мотнул головой.
– Ну, вот и славно. Ты ведь хороший умный мальчик, и ты научишься всему. Хочешь…
– Ты кто такая, госпожа? – раздался из-за спины резкий высокий голос. – Что ты здесь делаешь и почему с девианта снят ошейник?
Мальчик снова дернулся и перепугано вжался в спинку дивана. По сиденью рядом с ним словно пробарабанили крупные дождевые капли – вероятно, непроизвольно дернулись манипуляторы. В глазах его матери снова плеснулся страх. Подавив внезапный приступ ярости, Яна ободряюще улыбнулась им обоим и одним движением, которое бы одобрила и Карина, поднялась с пяток на ноги, разворачиваясь.
Прямо перед ней, уперев руки и бедра, стояла высокая смуглая женщина лет сорока, одетая в белый халат воспитателя. Она возмущенно щурилась, глядя на Яну. От нее исходила смесь страха, злости, раздражения и отвращения, направленных, впрочем, не только и не столько на Яну, сколько на вжавшегося в диван мальчика. За ее спиной в дверном проеме стоял господин Мамора с заложенными за спину руками. Директор службы безопасности интерната с явным неодобрением смотрел на женщину, уголок его рта кривился в презрительной усмешке. Поймав взгляд Яны, он коротко пожал плечами и возвел глаза к потолку, а в сторону воспитательницы от него плеснуло отчетливой брезгливой неприязнью.