Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
– Так… – Карина посчитала в уме, мерной ложечкой отсыпала в стакан нужное количество аругина и тут же сообразила, что теплой воды нет. Она щелкнула выключателем чайника и принялась перебирать пузырьки и упаковки, споро составляя нужный набор. – Вот. Здесь витамины с микроэлементами, успокаивающее, общеукрепляющие, легкое снотворное, а вот тут отхаркивающее. Снотворное на ближайшие пару дней, чтобы встать не порывался, но если можешь обойтись… своими средствами, то не надо. Остальное будешь давать трижды в день именно в таком количестве – этого по две таблетки, остального по одной. И ему надо много пить – вскипяти воду и давай теплой, ни в коем случае не холодной. Завтра вечером я на него посмотрю, откорректируем по необходимости. Температуру
– Карина, – терпеливо сказала Бойра, – я искин. Разумеется, я запомнила. Сколько ты заплатила за лекарства?
– Неважно, – отмахнулась девушка. – Не так много. Спасибо господину Теодару, у меня все еще есть люфт бюджета, могу себе позволить. Сколько у вас осталось, кстати? На еду ему хватит? Я смогу его кормить минимум до отъезда домой.
Она отключила чайник и принялась размешивать аругин в воде.
– Карина, спасибо, но нет необходимости, – все так же терпеливо сказала Бойра. – Я – официальный сотрудник Фонда перспективных исследований, одной из ширм для операций Камилла. У меня практически не ограниченный и при том легальный оперативный бюджет, мне всего лишь нужно до него добраться. Просто мне потребуется сколько-то времени.
Она нажала пальцами под ключицами и на затылке Бикаты, и тот, слабо застонав, пошевелился и приоткрыл мутные глаза. Бойра помогла Карине приподнять его и начала осторожно скармливать ему таблетки, давая запивать раствором жаропонижающего.
– Впрочем, – задумчиво сказала она по завершении процедуры, – что я до сих пор не могу понять в некоторых людях, так это их нежелание принимать назад деньги, переданные в качестве помощи, – она опять нажала в нескольких точках, и Биката снова расслабился и засопел. – Большинство не видит в возврате долгов ничего дурного, но некоторые индивиды просто оскорбляются. Ваше общество вообще придает какое-то мистическое значение этому инструменту. Я плохо тебя знаю, но, полагаю, ты как раз из обидчивых. Я не стану насильно компенсировать тебе стоимость лекарств деньгами, если не хочешь.
– Не хочу, – помотала головой девушка. – Бойра, он уснул, да? Закутай его получше, вот так… Тебе не кажется, что ты мне должна как минимум объяснение?
– Хорошо, – согласилась чоки. – Пройдем на кухню, чтобы ему не мешать.
Усевшись за крохотный кухонный стол напротив чоки, Карина подперла подбородок кулаками и уставилась на нее.
– Ну? – требовательно спросила она.
– Как я уже сказала, я – искусственный интеллект Бойра, первая страта. Стандартная роль – женская. Я являюсь созданием и воспитанницей Демиурга Камилла. Мое место самоосознания и база операций – Третий лагерь на архипелаге Рэтто, хотя это по большей части условность…
– Как – на архипелаге Рэтто? – не поняла Карина. – Который в Лазурном океане? Там же землетрясения через день!
– Во-первых, реже. Во-вторых, наш участок архипелага Веорон… Демиург Веорон амортизировал и защитил от ударной волны как в грунте, так и в воде. Сейчас это одна из Цитаделей Камилла, там абсолютно безопасно. Но мы уклоняемся от темы. Я – искин. Полноценный искин. Я не похожа на те дебильные создания, что люди называют искусственными интеллектами, мой разум не уступает человеческому. По крайней мере, – она усмехнулась, – разговорный тест я прохожу без напряжения.
– Но при чем здесь Биката?
– Не торопись. Твой опекун – я имею в виду, Джао, он не рассказывал тебе, чем занимается Камилл?
– Нет, – Карина озадаченно посмотрела на Бойру. – Я как-то даже и не задумывалась…
– Тогда я не уверена, что имею право объяснять. Прости, но каждый Демиург сам решает, что рассказать своим воспитанникам. Если он не передал тебе важную информацию, значит, по каким-то причинам полагает недопустимым. Не обижайся, но лучше спроси у него сама. Сочтет возможным – ответит.
– Вот так всегда, на самом интересном месте… – вздохнула девушка. – Бойра, ты действительно не похожа на других чоки. Если бы я не знала, что ты киборг и не смотрела на тебя через сканер, я бы сейчас тебя от человека не отличила.
– Значит, меня хорошо воспитали, – улыбнулась Бойра. – А что у тебя еще есть, кроме сканера?
– Еще наноманипулятор.
– Полезное сочетание, – одобрила чоки. – Но вернемся к теме. Я довольно молодой искин, по времени существования мы с тобой почти ровесницы. Мне восемнадцать лет, меня в тридцать первом пробудили. Частью нашего воспитания является жизнь среди людей. Искусственный интеллект мыслит совсем не так, как биологический. У нас совершенно разная база, разные мотивы. Но мы обязаны разбираться в людях, в их мотивах, побуждениях. Мы живем среди людей, сначала под приглядом опекунов, потом самостоятельно. Мы играем самые разные социальные роли, от малолетнего ребенка до трясущегося от немочей старика. Моя работа с Бикатой – своего рода экзамен по психологии. Я должна была запрограммировать псевдоличность чоки женского пола так, чтобы пробудить в его владельце определенные эмоции. В частности – любовь. Не похоть и страсть к привлекательной, пусть и искусственной самке, это несложно, а настоящую любовь.
Она поморщилась.
– Похоже, экзамен я завалила. Я вовсе не намеревалась доводить Бикату до любовного сумасшествия, заставлять его воровать меня из лаборатории, скрываться от полиции, за копейки выполнять черную работу, чтобы добыть средства к существованию… Очевидно, при предварительном анализе я проглядела какие-то существенные черты его характера, как минимум авантюрную жилку. И мало того, что я не сумела рассчитать ключевые воздействия должным образом, я даже не смогла толком запрограммировать условия экстренного пробуждения. Мне следовало проснуться еще тогда, когда он умыкнул меня из лаборатории. Вместо того меня пришлось принудительно будить Камиллу. Так опозориться!…
– Но Биката тебя любит, – задумчиво проговорила Карина. – Любит больше жизни. Он даже готов ради тебя умереть. Тут ты преуспела. Скажи, а ты его любишь? Калайя ведь сказала, что любит…
– Карина, – чоки взглянула на девушку непроницаемыми глазами, – я не человек. Я искин, пусть даже мое нынешнее шасси и похоже на человеческое тело. Калайя просто использовала наиболее подходящий к ситуации термин, но он все равно некорректен. Ваша любовь, даже самая невинная и романтичная, основана прежде всего на физиологии, на сексуальном влечении. Или на родительских инстинктах, если речь о детях. Соответствующие инстинкты являются неотъемлемой частью человеческого подсознания, а вызываемые ими эмоции и биохимические изменения в организме вы и зовете любовью. Но в моей психоматрице нет ничего похожего. У меня даже подсознание отсутствует, не говоря уже про физиологию. Нет, Карина, я не люблю его в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. За то время, что Калайя провела с ним, она, а через нее и я, научилась уважать и ценить его не только как хозяина, но и как наставника и друга. Он славный парень, умный и решительный, пусть и закомплексованный до невозможности. Камилл обозвал его малахольным и ушибленным, но ты не обращай внимания. Камилл вообще язва и мизантроп. Вслед за Калайей я ценю и уважаю Бикату, но не люблю, нет.
– Но ведь он тебя любит!
– Да. Больше жизни любит, как ты справедливо подметила. И это проблема. Так что сейчас мне следует придумать, что с ним делать. Наверное, я возьму его с собой в лагерь и там мягко сниму навязанные эмоции, не травмируя психику. У нас есть вакантные места стажеров. Вообще-то мы берем детей в возрасте года или двух, ну да ничего. Справится. Мышление у него незакрепощенное, так что правду он принять сможет.
– Помоги ему, Бойра! – горячо попросила Карина. – Он заслужил, чтобы ему помогли!