Корсар
Шрифт:
— Надо было сначала ему позвонить, — замечает Викинг, сплёвывая себе под ноги.
— Да ладно тебе, — отмахиваюсь, затягиваясь горьким дымом. — Сюрпризы вещь забавная.
— Тебе всё забавно, весёлый Роджер.
— На том и стоим, — смеюсь, потому что смех — моя защитная реакция, своеобразная панацея.
Не знаю, сколько сидим, сохраняя молчание и выкуривая одну сигарету за другой, когда из узкого прохода между бараками показывается Карл. Глаза скрыты за стёклами очков, а на губах играет усмешка. Ему доложили о нашем приходе, потому что по-другому
— Наконец-то, — бурчит Викинг, выбрасывая даже не второй по счёту окурок в рядом стоящий железный ящик.
— Дела, ничего не поделаешь, — пожимает плечами Карл, останавливаясь рядом.
Смотрю на него снизу вверх и вижу, что за годы почти не изменился: такой же худой и длинный, разве что ещё более гордым кажется и холодным. Карл из нас всех самый спокойный, точно ледяная фигура. Молчалив, саркастичен и подозрителен до крайности. Параноик, не иначе, но таким его сделала жизнь, хотя и в далёкие пятнадцать, когда нас свела судьба, он не был балагуром и весельчаком. Всегда закованный в невидимую постороннему глазу броню, всегда настороже, словно любое неосторожное движение или лишнее слово прорвёт плотину.
Поднимаюсь на ноги, обнимаю Карла за шею, а тот отводит меня чуть в сторону, чтобы никто, даже Викинг, не смог услышать.
— Почему вчера трубку не брал?
— Слушай, — потираю шею, потому что надоело столько лет перетирать одну и ту же тему, — ты же сам прекрасно знаешь, что в свой день рождения я никого не хочу видеть. Совершенно никого.
Карл сверлит меня взглядом сквозь стёкла очков, которые на свету почти никогда не снимает, в душу заглядывает, рентген чёртов.
— Это точно не из-за меня?
Люди, знающие Карла хоть несколько минут, рассмеялись бы мне в лицо, скажи, что у Чёрного ангела чувство вины размером с остров Мадагаскар.
— Нет, не из-за тебя. Я тебе сколько раз уже говорил, что мне есть о чём подумать в этот день и без твоей рожи и извечного самоедства. Отвали, хорошо?
Карл медленно кивает. Старается верить, и, надеюсь, когда-нибудь у него это всё-таки получится.
— Барышни, хватит шептаться, — говорит Викинг, ковыряя носком сапога гравиевую насыпь. — Я дела все бросил, кстати, не для того, чтобы на ваше шушуканье любоваться.
Карл смотрит на часы, потом улыбается и предлагает:
— Поехали, ребята, в “Корсар”.
Да хоть к чёрту на рога.
Возле ресторана “Корсар” почти пустынно, если не считать парочки припаркованных рядом со входом автомобилей. Это хорошо, потому что при большом скоплении народа Карл начинает нервничать, а нервный Карл — то ещё удовольствие, врагу не пожелаешь.
Перед поездкой, мы с Викингом оставили мотоциклы в вотчине Чёрных ангелов, потому что сегодня запланирована явно не безалкогольная вечеринка, а рисковать уже не хочется. С возрастом, каждый из нас стал осторожнее, некоторые даже шлемы научились надевать. Хоть в чём-то прожитые годы пошли на пользу.
Выгружаемся из личного здоровенного внедорожника Карла, и молчаливый
Пока любуюсь урбанистическими красотами, мимо проходят люди, и я улыбаюсь каждому, впрочем, без надежды на взаимность. Да и наплевать, потому что мы случайные пассажиры этого жизненного поезда, и очень скоро они забудут одноглазого бугая, виденного лишь раз. Давно я уже перестал заботиться, что обо мне думают окружающие, хоть зачастую это бравада, но мне так проще.
Захожу в помещение, светлое и просторное, с выкрашенными в цвет морской волны стенами, а девушка-администратор за стойкой у входа одаривает меня своей фирменной улыбкой, полностью лишённой теплоты и сердечности, но приятной. Мы частые гости сего заведения, и уже все настолько к нам привыкли, что даже не вздрагивают, завидев.
Здесь пахнет морем, нагретым на солнце деревом, летними закатами и забытыми мечтами о парусных регатах. Лишённый наполовину зрения, я очень остро ощущаю запахи.
Парни толкутся у стойки, смущают девушку одним своим видом, но она старается изо всех сил сохранять самообладание.
— Наша кабинка свободна? — спрашивает Викинг, распыляя в воздух бесконечное обаяние. Он редко бывает таким, но в последнее время всё чаще стал улыбаться, словно в жизни его что-то неуловимо изменилось, меняя его самого.
Администратор кивает, и мы проходим вглубь зала для курящих, где в самом дальнем углу можно спрятаться от посторонних глаз за резной деревянной ширмой. Такой себе островок покоя и свободы в океане бесконечной суеты.
— Нам как обычно, — говорит Викинг официанту, молодому парнишке с лежащей на глазу светлой чёлкой, на бейдже которого значится имя Игорь.
Тот бойко кивает, что-то активно печатает в небольшом планшете и убегает, оставляя нас одних.
— Что нового? — спрашивает Карл, снимая очки и осматривая нас сосредоточенным взглядом красных глаз.
Пока несут заказ, мы съедаем весь хлеб, лежащий в корзинке на столе, и рассказываем обо всём, что Карл ещё не знает. В основном, о работе, конечно, потому что наша личная жизнь, во-первых, не полна событиями, а, во-вторых, мало его волнует — он вообще не охоч до сплетен и разговоров о бабских прелестях.
А у меня на языке вертится рассказ о рыжей девушке с болезненным взглядом зелёных глаз и веснушками на лице. Так странно думать о ней, когда и видел-то всего пару минут и толком не разговаривал ни о чём, но ведь засела, зараза, внутри, не избавиться.