Корсар
Шрифт:
— Вот это настойчивость.
— Сама в шоке, — смеётся, а щёки покраснели так, что, кажется, сейчас вспыхнут. — И почти сразу стал на свидания приглашать, но я не соглашалась, хоть и мне его голос тоже очень понравился. Такой, знаешь, раскатистый сексуальный баритон...
Так длилось почти неделю, он звонил каждый день, заваливал комплиментами, обещал золотые горы...
— И ты сдалась?
— Ох, Ева, я влюбилась в его голос, это было неизбежно.
— Судя по твоим счастливым глазам, ожидания Петя оправдал.
Ира смеётся и закрывает лицо руками,
Вдруг телефон Иры, лежащий на столике, начинает звонить, она смотрит на экран и расплывается в улыбке. Наверное, Петя.
— Да, милый? Я с подругой лучшей в кафе сижу... Конечно, приезжай. Ага, жду. — И положив трубку, говорит: — Сейчас и познакомитесь.
36. Ева
— Я не буду вам мешать, — говорю, доставая из сумки кошелёк, чтобы расплатиться за кофе. — Пойду, наверное.
Ира накрывает мою руку своей и улыбается:
— Ева, сейчас Петя приедет, ещё посидим, потом поедем, покатаемся. Ну, куда ты торопишься?
— Вы же захотите наедине побыть, зачем вам я?
Мне и правда претит мысль быть лишней спицей в колесе.
— Ева, ты моя лучшая подруга, а Петя — мой любимый человек. Я хочу, чтобы вы познакомились и подружились. Это же нормально. Я и с Роджером твоим хотела бы познакомиться.
Эти слова и искренний взгляд теплом по сердцу разливаются, и я улыбаюсь. Ира — одна из немногих по-настоящему близких мне людей, потому не могу ей отказать. Ладно, так и быть, проведу пару часиков с влюблёнными, раз она так настаивает.
— Ой, приехал! — восклицает Ира, расплываясь в счастливой улыбке, и машет кому-то рукой.
Поворачиваюсь лицом к двери и пытаюсь угадать, кто из вошедших в заполненный битком зал и есть обожаемый Петя. Вон тот кудрявый брюнет с пивным животиком? Или блондин с татуированным предплечьем? Но каждый из них направляется не в нашу сторону, а к нам, улыбаясь, вальяжной походкой идёт парень лет двадцати пяти. Одет с иголочки, тёмные волосы модно подстрижены, а на лице выражение абсолютного превосходства над всеми и каждым. Он определённо знает себе цену, и плывёт по миру с гордо поднятой головой. А ещё красив почти зловеще, но теперь я чётко понимаю, чем вызваны Иркины восторги. Правда, непонятно, зачем такому хлыщу знакомиться по телефону, когда к нему многие сбегутся, стоит только свистнуть. Хотя, может быть, и правда влюбился? Голос-то у Иры в самом деле волшебный.
— Это он? — спрашиваю у Иры очень тихо, а она кивает и поправляет невидимые складки у воротника тёмно-зелёной водолазки, прихорашивается.
— Привет, любимая, — улыбается Петя, приникая к губам своей возлюбленной в страстном поцелуе. Господи ты боже мой. — Я так соскучился по тебе...
Отворачиваюсь, пока они лобызаются, будто он с фронта вернулся, потому что становится так неловко от их публичной страсти, точно я в чьей-то спальне в шкафу спряталась и подглядываю за любовниками. Никогда глупее себя не чувствовала.
— Петя, познакомься,
— Очень приятно, — лениво лыбается и протягивает мне руку. Его взгляд цепкий и какой-то липкий, и я инстинктивно съёживаюсь, когда он касается меня холодными пальцами и чуть сжимает кисть. — Ира очень много о вас, Ева, рассказывала. Будем дружить.
От этого предложения хочется сплюнуть на пол, хотя ничего этот Петя мне не сделал. Просто он мне не нравится. Ни капельки. Тоже мне, нашёлся друг.
— Да и я о вас наслышана, — говорю, выдёргивая ладонь из его хватки.
— Я рада, что вы наконец-то познакомились, — щебечет Ира и кладёт голову на широкое плечо Пети, а он продолжает рассматривать меня, улыбаясь. И от этого делается так неловко, что есть лишь одно желание — бежать отсюда, чтобы никогда не видеть его чёрных глаз, в которые меня засасывает, точно в воронку.
Петю легко назвать красивым, но и опасным — запросто. И от чёткого осознания, что с ним ничего хорошего Иру не ждёт, внутри всё замирает и ухает в пропасть. Но, может быть, просто кажется, и на самом деле Петя этот — отличный парень, добрый и душевный, способный сделать Иру счастливой? Наверное, именно так, просто у меня паранойя обострилась, вот и мерещится всякая гадость и напраслина. Но на дне его глаз притаилось жуткое выражение, способное прожечь до нутра, и это мне не кажется, я не слепая.
— И что это вы за пустым столом сидите, дамы? — бодро интересуется Петя, а я вцепляюсь пальцами в ремешок сумки и поднимаюсь на ноги.
Пусть сидят вдвоём, наслаждаются обществом друг друга, нацеловываются, а мне пора.
— Я, наверное, пойду, — говорю, глядя куда-то в сторону, чтобы не видеть этих опасных глаз. — Меня ждут, я поеду, извините.
Ну вот, что я за мямля такая?! Тьфу, противно!
— Ева, куда ты? — удивляется Ира. — Мы же собирались посидеть, отметить знакомство.
Она явно озадачена моим поведением, но не могу же я сказать ей, что мне не хочется и минуты лишней проводить рядом с её любимым. Как такое пояснить, если у самой в голове нет чёткого ответа на вопрос, чем Петя так сильно мне мог не понравиться?
Вдруг раздаётся мелодия входящего вызова, а у меня в сердце микровзрыв происходит от мысли, что это может быть Роджер.
— Я сейчас! — вытаскиваю мобильный и ухожу в сторону туалетов, не оглядываясь. Это какая-то дурость. но не могу избавиться от липкого страха, уродливой змеёй ползущего вдоль позвоночника.
Не нравится мне этот Петя, хоть ты тресни. И дело совсем не в его внешности, красивой до гротеска, — уж я-то знаю, что она уж точно не главное в жизни — а в энергетике, ледяными волнами разливающейся вокруг.
— Ты… — выдыхаю. — Я так рада, что ты позвонил. Наконец-то.
— Вот прям так? — тихо смеётся, а мне больше всего на свете хочется оказаться рядом, чтобы видеть его лицо, ощутить исходящее от тела тепло и просто быть рядом, чтобы никакие волнения и плохие предчувствия не достали. — Ты где?