Корсар
Шрифт:
Мой слуга отдал капитану «датского» судна письмо, написанное под мою диктовку, но с кучей ошибок и испанскими словами, в котором сообщалось о гибели отважного капитана Александра де Кофлана, виконта де Донж. Этот горемыка нарвался на два корабля берберских пиратов, вступил с ними в неравный бой и был смертельно ранен. Его судно получило сильные повреждения, и оставшиеся в живых члены экипажа, после смерти капитана, пересели в баркас и добрались до португальского берега. Судно вместе с телом капитана и всем-всем его имуществом затонуло. Бедный и несчастный Энрике выполнил последнюю волю капитана — сообщил письмом о его смерти семье, после чего решил вернуться на родину и зажить на чудом уцелевшие несколько монет. То, что экипаж разворовал имущество умершего капитана и не счел нужным спасать
На рассвете следующего дня мы снялись с якоря и продолжили путь на юг. При приближении к марокканскому берегу заметили две шебеки, которые сразу устремились к нам. Я, было, подумал, что накаркал себе смерть в бою с берберскими пиратами. Они гнались за нами до темноты. Ночью, воспользовавшись бризом, дующим с берега, я сменил курс, пошел на запад, подальше в океан. Пираты, видимо, решили, что я продолжу идти на юг, или поняли, что не догонят, но утром мы не увидели их.
Больше к берегу не поджимались, пока не добрались до Канарских островов. На рейде Тенерифе задержались на четыре дня. Затарились свежей водой, фруктами и овощами, сыром, живыми курами, козами и черепахами и двадцатью пятью бочками емкостью литров на двести вина мальвазия. Вино будет спасать мой экипаж от цинги и скуки. Рейс предстоит долгий, вдоль районов диких, где выходить на берег без сильной нужды не рекомендуется.
Затем пошли дальше на юг, до островов Зеленого мыса. Там задержались еще на день, поели свежих фруктов, пополнили запас черепах. Узнали, что всего за два дня до нас здесь была голландская купеческая флотилия из сотни судов под охраной шести военных кораблей. Она пошла на юго-восток, по кратчайшему маршруту, борясь со встречным Бенгельским течением и преобладающими здесь ветрами южных румбов.
В отличие от голландских капитанов я знал об Атлантическом океане немного больше, поэтому повел шхуну на юго-запад, пользуясь преимуществом попутных пассатов. Это ветра силой четыре-пять балов днем и два-три ночью, благодаря которым мое судно шло со средней скоростью семь узлов. На подходе к Южной Америке начали подворачивать все больше на юг. Там нас подхватило теплое Бразильское течение. На широте тридцать три градуса повернули на восток. Господствующие здесь, холодные ветры западных румбов, порой переходящие в штормовые, погнали нас в сторону Африки.
16
Мыс Доброй Надежды совсем не изменился с тех пор, как я его не видел. Разве что маяка нет. Мыс принято считать самой южной точкой Африки, хотя это не так. И табличка с надписью «Мыс Доброй Надежды» находится на мысе Кейп-Поинт, который на несколько десятков метров севернее. Мыс Доброй Надежды — самая юго-западная точка материка, а самая южная — мыс Игольный. Последний получил свое название из-за магнитной аномалии, которая заставляла стрелку компаса показывать отклонение градусов на сорок-пятьдесят. Между этими двумя мысами находился город Кейптаун, точнее, маленькое голландское поселение с названием Капстад — около сотни каменно-деревянных одно-двухэтажных домов, защищенных валом с палисадом из бревен, наклоненных наружу. Оно у подножия Столовой горы, которую трудно перепутать с любой другой возвышенностью. Такое впечатление, что вершину горы сравнял великан, чтобы сидеть на ней, опустив ноги в воду двух океанов, которые встречаются здесь. Кстати, на восточном берегу Капского полуострова вода всегда на несколько градусов теплее, благодаря Южно-Экваториальному течению, чем на западном, где властвует холодное Бенгелькое. Получается, что великан держит одну ногу в теплой воде, а другую — в прохладной.
Я бывал в Кейптауне несколько раз. Частенько бункеровался здесь на рейде и трижды в порту стоял под погрузкой-выгрузкой. В Африке трудно найти работящих грузчиков, но кейптаунские давали фору всем. Продолжительные стоянки позволяли вдоволь погулять по городу. Можно было съездить на экскурсию на оба знаменитых мыса, но, по моему мнению, возможность плюнуть с самой южной или юго-западной точки Африки в место слияния двух океанов не стоила тех денег, которые запрашивали многочисленные турфирмы. Впрочем, и по городу гулять можно было только в дневное время и в центре. Заглядывать на окраины не советовал даже лоцман-негр. Говорят, Кейптаун в двадцать первом веке держал первое место в мире по изнасилованиям. Особенно счастливыми здесь были белые женщины. При апартеиде добиваться таких высоких результатов не удавалось. Поэтому апартеид считался злом.
Рейд Кейптауна плохо защищен от холодных южных ветров, внезапно налетающих из Антарктиды. Можно запросто быть выброшенным на берег. На всякий случай мы встали на два якоря. Когда маневрировали, возле судна вертелись несколько лодочек чернокожих продавцов, в основном женщин, но не приближались. Ждали разрешения Белого Вождя — представителя голландской Ост-Индской компании, которой принадлежало это поселение. Это был мужчина двадцати шести лет от роду, с загорелым лицом и старомодной светло-русой бородкой, одетый в темно-зеленый кафтан с расстегнутыми пуговицами, под которым была полотняная рубаха не первой свежести, и темно-коричневые штаны, которые я бы назвал кюлотами, если бы застегивались на пуговицы, но были подвязаны под коленями черными ленточками. Чулки отсутствовали. На босых ногах сабо, покрашенные в черный цвет. Голландец напомнил мне деревенского жителя, который, одевшись кое-как, но немного наряднее, чем обычно, вышел встречать гостя-горожанина.
Не представившись, он сразу высыпал ворох вопросов:
— Кто вы такие? Откуда и куда идете? Зачем сюда пожаловали?
— Русский посол. Иду из Московии в империю Цин (так сейчас называется Китай), — коротко молвил я на голландском языке, предоставив ему угадать ответ на третий вопрос.
— Из Московии? — удивленно переспросил представитель Ост-Индской компании.
Видимо, он что-то слышал о Московии. Я даже догадался по его удивлению, что именно.
— Да, — подтвердил я. — С поручением и подарками от моего царя к цинскому императору. У нас с его империей общая граница, но по суше добираться еще дольше и опаснее.
— У вас там очень холодно, — поделился он знаниями о Московии.
— И медведи по улицам ходят, поэтому у каждого русского есть ручной медведь. Я своего дома оставил: жару плохо переносит, — выложил я то же, что рассказывал его потомкам в двадцать первом веке.
Что тогда, что сейчас мне верят. У голландцев с чувством юмора туговато. Особенно у чиновников. Как-то в аэропорту Амстердам таможенник спросил, нет ли у меня наркотиков?
— А у вас закончились? — задал я встречный вопрос — и часа два просидел в кутузке, пока за меня не поручился судовой агент, встречавший в аэропорту.
В семнадцатом веке еще нет слова наркотики, хотя сами они очень даже имеются, и за употребление их никто никого не преследует. Пока что каждый человек сам волен решать, от чего умереть: табака и алкоголя, или марихуаны и опия, или работы и семьи. Только начиная со второй половины двадцатого века, общество примется бороться за права индивидуума, лишив его многих прав.
— Долго будете стоять? — подозрительно поинтересовался представитель голландской Ост-Индской компании.
— Пополним запасы воды и продовольствия и сразу уйдем, — заверил я и сам поинтересовался: — Впереди нас шел голландский торговый караван. Он уже пошел дальше?
— Нет, не было его еще, — ответил голландец. — А он сильно вас опережал?
— Сказали, что на два дня, — ответил я. — Значит, мы его обогнали. Ждите на днях.
Одна из главных заповедей судоводителя: самый короткий путь не всегда самый быстрый
— Давно уже ждем, запаздывает, — признался представитель компании, после чего буркнул себе под нос слова прощания и спустился по штормтрапу в лодку.
Едва он отчалил, к обоим бортам рванули лодки туземцев, выдолбленные из ствола дерева. В каждой один-два человека, которые гребут двулопастными веслами. Все свободное место заполнено товарами. Видимо, тоже ждут караван. Привезли на продажу попросят, кур, яйца, копченое мясо, скорее всего, буйволов, а может, антилоп или зебр, фрукты и овощи. Я забрал все, предложив привезти еще. Нам предстоит долгий переход через Индийский океан по диагонали. В это время мои матросы, спустив на воду катер, погрузили в него пустые бочки и погребли к берегу за пресной водой.