Корзина желаний
Шрифт:
И Норис сделал жест в сторону двери. Вийон не шелохнулся.
– Что такое? Еще что-нибудь?
– П-простите… да, есть еще кое-что…
Это был крайне неподходящий случай, но лучший уже вряд ли представится. Вот только что спросить? Алхимик раздражен, даже зол на Вийона. Шансы на то, что он проявит снисхождение в ответе хотя бы на один вопрос, были крайне малы, а у Вийона таких тем было целых две. Ему очень хотелось спросить Нориса о Колесном звере и загадочном «парадоксе Лусса», но ведь если он использует свой призрачный шанс на этот вопрос, то до обсуждения долга Байла Хадзи речь точно не дойдет. Он уже и так порядком разозлил алхимика.
Затем Вийон понял, что не сможет внятно говорить о Колесном звере, потому что совесть ему не даст вести этот разговор спокойно, он будет путаться и вряд ли что-то запомнит. А значит, лучше было действовать в ущерб себе, чтобы хотя
– Я знаю, что вам задолжал один мастер Дежьена Опор и Проемов, Байл Хадзи…
Норис прищурился и посмотрел на гостя уже совершенно по-новому. Вийон продолжал:
– Он должен был сделать для вас дом, но тот не получился таким, как хотели вы и мастер Байл. Теперь вы хотите разорить Байла, отобрать у него все имущество и жилье… Пожалуйста, не делайте этого! Господин Байл – не мошенник, он просто старый человек, одинокий, его все покинули, он уже и так почти разорен! Не отнимайте у него книг и дома, в котором он прожил всю жизнь! Дайте ему еще немного времени – вдруг он сумеет найти способ переделать тот дом так, как вы хотите без большого разорения! Прошу вас!..
– Ты не посланник Милгая Арсина. – Холодным голосом констатировал Норис. – Ты самозванец. Тебя послал Байл. Сколько тебе заплатил этот лжец, а? Отвечай!..
Но прежде чем Вийон успел сказать хоть что-либо, Норис отвернулся и крикнул в дверной проем:
– Ха-а-арбус! Сюда поднимайся! Есть для тебя работа…
Последние слова он произнес не так громко, а но весьма зловеще, уже разворачиваясь обратно к лже-посланнику.
Вийон упал на колени.
– Господин, простите! – Взмолился несчастный корзинщик. – Байл мне не платил! Ему и нечем! Так уж случилось, что я оказался в его доме – он там совсем один, брошенный слугами, потерянный старый человек!.. Из-за смерти жены он допустил маленькую ошибку в расчетах, когда проектировал дом для вас, и из-за той ошибки начались все несчастья! Дайте ему еще немного времени! Неужели он не заслуживает еще одного шанса?!. Избейте меня, если хотите, но сжальтесь над стариком!
С ужасом Вийон услышал, как заскрипела лестница под тяжелыми шагами поднимающегося по ней громилы.
– Мир был бы совсем другим, если бы все получали то, чего они заслуживают, – холодно и утомленно, но уже без такой злости, как прежде, сказал Норис. – А чего заслуживаю я? Разве я заслуживаю быть разоренным по милости твоего Байла? Этот участок земли в Верхнем городе, материалы для строительства, в том числе и довольно редкие, плата строителям и мастерам по камню, наконец, оплата услуг самого Байла – все это, знаешь ли, недешево мне обошлось. Да на эти деньги я мог бы купить себе пять лабораторий! И вот теперь ты просишь пощадить этого мошенника?! А как же я? Кому интересны мои трудности и беды? Никому! Я лучший алхимик в Дангилате, а может быть и во всем Ильсильваре – но чванливые обитатели Верхнего города смотрят на меня сверху вниз лишь потому, что я не живу в роскоши, как они и не трачу деньги просто так, а во всем себе отказываю, жертвуя всем во имя науки! На мои письма даже не отвечают – а я, значит, должен проявлять великодушие и прощать долги, хотя потратьденьги, отданные Байлу, на обычный дом в Верхнем городе, на приемы и слуг – как те же самые люди, заметив мой достаток, проявили бы ко мне куда больше любезности!.. Нет, молчи. Я не желаю ничего больше слышать.
К этому моменту Харбус уже достиг конца лестницы и вошел в комнату, не без труда протиснувшись мимо хозяина. Он еще не вполне понимал, для чего его позвали, но чувствовал напряжение и неприязнь, исходящие от алхимика, да и покаянная поза Вийона, по-прежнему стоящего на коленях, определенно намекала на то, что гость в чем-то сильно провинился. Верхняя губа звероподобного хальстальфарца слегка приподнялась, обнажая зубы; глаза сжались в узкие щелочки.
– Харбус, – отстраненным тоном велел громиле хозяин дома. – Выкини вон отсюда этого самозванца.
Глава 11
Харбус не стал бить его, а, буквально исполняя приказ своего хозяина, сграбастал корзинщика в охапку и вышвырнул за дверь с такой силой, что Вийон перелетел через середину улицы и, ударившись о землю, едва не переломал себе руки и ноги. Услышав, как за огромным хальстальфарцем захлопнулась входная дверь, Вийон ощупал себя, а затем кое-как поднялся с земли и побрел, прихрамывая, по темной улице, по дороге отряхиваясь от грязи и пыли.
На перекрестке Вийон обнаружил колодец, рядом с которым никого не было, умылся и почистил одежду. Был ли этот колодец свободным в силу того, что продавец воды с наступлением ночи ушел отдыхать или же здесь всегда можно было брать чистую воду бесплатно? Вийон не настолько хорошо знал Средний город, чтобы с уверенностью сказать наверняка.
Он нашел закуток среди домов, и поудобнее уселся, защищенный от ветра и лишних взглядов стеной и поленницей. Стража не должна его здесь обнаружить – во всяком случае, если только его не заметят хозяева дома и позовут с улицы солдат, несущих ночной дозор в этой части города. Обхватив себя руками, Вийон прислонился к стене и постарался заснуть.
Эта ночь на улице прошла лучше, чем предыдущая. Вийона никто не побеспокоил, стража каждый раз проходила в стороне. Посреди ночи кто-то вышел из соседнего дома, но либо не заметил дремлющего человека, либо не стал придавать этому значения. Вийон несколько раз проваливался в сон и несколько раз пробуждался, чтобы размять затекшее тело. Мешанина образов во сне несколько раз складывалась в знакомую уже картину извилистой дороги между двух бездн, треугольного неба и странного образования в месте, где небо и дорога сходились в одно. В эту ночь он подошел к месту пересечения еще ближе. Место пересечения походило на здоровенный щит с щипами, или, может быть даже на ворота с многочисленными длинными выступами, или на неровную стену – чем ближе подходил Вийон, тем больше казалась эта штука. В какой-то момент она выросла настолько, что закрыла собой половину неба, и также глубоко она протянулась куда-то вниз. Разглядывая ее и стараясь понять предназначение прямоугольных выступов, Вийон ощутил, что его тянет вперед, поначалу едва-едва, а затем все сильнее. Странное образование выросло еще больше, выступы увеличились; горизонтально падая на необъятные «ворота», Вийон понял вдруг, что выступы на них шириной не уступают домам Среднего города, а высотой – превосходят их, и намного. С какого-то момента горизонтальное падение стало вертикальным, он падал вниз, в пространство между огромными прямоугольными башнями, не имевшими ни окон, ни бойниц. Затем он упал, и несколько секунд лежал, оглушенный, в полной уверенности, что на этот-то раз точно переломал себе все кости – но, поскольку это был сон, то вскоре поднялся, понимая, что каким-то чудом избежал серьезных повреждений – но не понимая, почему: он почти не осознавал себя в том сне. Поднявшись, он побрел по каменной улице между зловещими темными домами, желая найти в этом месте хоть что-то, что отличалось бы от остального пейзажа – но вокруг были только стены, проход между ними и сумерки, скрывавшие то, что находилось более чем в полусотне шагов впереди и более чем в полусотне шагов позади. Иногда стены справа или слева заканчивались, являя взору Вийона новый, как правило, не слишком длинный проход, также имевший несколько ответвлений. Вийон сворачивал то вправо, то влево, бесцельно блуждая по лабиринту; он даже не понимал, что именно ищет. Однообразное, сумрачное место наводило тоску – оно чем-то напоминало Вийону Дангилату, но в самом худшем ее качестве: громадный бездушный город, которому совершенно безразлична судьба отдельного человека. Так и не найдя выхода из лабиринта, он проснулся от пения петухов и не без труда поднялся на ноги.
Ушибленное вчера колено побаливало, ныли шея и поясница, правая рука затекла. Справив нужду, Вийон двинулся в сторону колодца, рассчитывая умыться и попить прежде, чем проснется продавец – либо, если этот колодец общественный, прежде чем к нему потянутся горожане.
Как же теперь быть и что делать? Вийон размышлял об этом, бродя взад-вперед в ожидании, когда отворят ворота. Нужно было отправляться на работу, но ему отчаянно не хотелось этого делать. Провести еще один день, возясь с прутьями, чтобы сплести несколько корзин, половину которых заберут либо Бейз, либо стражники на рынке, а вторую половину, даже при большой удаче, он продаст за гроши, которых толком ни на что не хватит? Да, он жил так уже много лет, и свыкся с такой жизнью, но сегодня она стала особенно невыносима – возможно, из-за чувства вины и злости на самого себя: ведь он обещал помочь Байлу Хадзи, но так и не сумел этого исполнить.