Кошачье шоу
Шрифт:
— Восьмерка! — закричала Электра, а потом бросилась к изящному пожилому мужчине. — Как ты? — спросила она, сердечно его обнимая. — Эй, Дикая Голубая Колючка, как продвигается погоня за облаками?
Другой пожилой джентльмен кивнул. Как только Электра отодвинулась, Темпл поняла, почему ему вдруг дали такое прозвище. Каким-то образом этотпочтенныйстаричокукрал голубые глаза и гипнотический взгляд Пола Ньюмана.
Официальное знакомство было скомкано из-за эмоций, но взволнованная Темпл не спускала глаз с загорелого, морщинистого лица, с огромных ушей (больше чем у Росса Перо), с тонких редеющих волос, добрая половина которых уже давно покинула его голову, так и не попрощавшись, с застенчивой улыбки и сильных рук, которыми он довольно уверенно пожал ей руку.
Имена пробегали перед глазами, точно актерский состав водевиля. Восьмерка О'Рурк. Дикая Голубая Колючка. Мотыга Лонниган (Честное слово!) Уранит О'Хара. Брюзга Фергюсон. А вот еще всплыло: банда Славной Дыры.
— Да уж, Славная Дыра. Вот были времена… Мы свалили из этого городишки в девяносто пятом, — сказал Колючка. Придвинув дамам стулья, мужчины (явно джентльмены старой закалки) присели.
— Вы были частным детективом? — спросила Восьмерку О'Рурка Темпл.
— И до сих пор им являюсь, — ответил тот. — И мы все еще банда Славной Дыры. Врубаешься? Мы удрали с пригоршней старых добрых серебряных долларов, оставшихся после Второй мировой, хотя потом потеряли их — это долгая история. Пару лет назад наше бабло кто-то нашел. С нас сняли обвинения — сильное слово для кучки старых развалин, а? — а когда мы вернулись, обнаружили, что наш призрачный городишко превратился в прибыльный аттракцион для туристов. У нас в карманах была кое-какая мелочь для инвестирования, к тому же, видит Господь, мы провели слишком много времени в одинокой пустыне и теперь по достоинству можем оценить такой вот оазис цивилизации.
Тут они все вместе захихикали, а Темпл задумалась, что общего может быть у «ассоциации» независимых стриптизерш с бандой престарелых преступников, которые годятся им разве что в дедушки. Может быть, друг для друга это все было совершенно бесполезно, но, в отсутствии злого умысла, их союз дарил ощущение безопасности для обеих сторон и помог потоку сожалений об утраченном высохнуть без остатка.
— Вы, — неожиданно выдала Темпл, — я видела вас раньше.
Она не обращалась лично к Восьмерке О'Рурку и в глаза ему не смотрела, хотя его она, конечно, уже встречала — и даже работала с ним — во время дела о котнэппинге.
Маленький мужчина пятидесяти-с-чем-то лет заскользил по столу соломенной шляпой с щегольской клетчатой повязкой из шелка, как будто это был наперсток в уличной игре: словно его вот-вот поднимут, и ты поймешь, что тебя опять одурачили.
— Но не в «Китти сити», где старики играют в Уолтера Митти, — ответил он.
— Я в курсе, что не в «Китти сити», — продолжала Темпл. — Но где же это случилось? В «Серкл-ритц»! Вы кормили Черныша Луи пастромой.
— Разумеется, я известен тем, что не даю помереть кискам с голоду.
— Не стройте из себя недотрогу! Это вы принесли новости о сердечном приступе Кроуфорда Бьюкенена! Не является ли он одним из безмолвных партнеров, а?
— При чем тут безмолвие? Кроуфорд сам хотел быть в доле, по мне же, конфликт интересов есть горе.
Темпл откинулась на спинку своего стула.
— Я рада, что у кого-то появилось желание объяснить Бьюкенену все четко и прямо. Обозревателю «Лас-Вегас скуп» не должно быть дела до финансовых вопросов, — заключила она, а потом обратилась к мужчине с подозрением в голосе. — Не букмекер ли вы Кроуфорда, и не зовут ли вас «Коза ностра» или типа того?
— Я — букмекер, зуб отдам, но pardon moi, madame. Нострадамус — мое имя, — ответил он с небольшим поклоном. — Рад новой встрече, моя детектив-героиня.
— Без сомнений, вы имеете в виду Черныша Луи. Он у нас настоящий детектив. А после всего случившегося он даже обзавелся личными апартаментами.
— Напротив, дорогая моя мисс Барр. Луи — лишь спичка, вы же — пожар.
— Чудесно. — Электра одарила учтивого букмекера лучезарной улыбкой.
Движение позади стеклянных стен диджейской будки означало, что блаженная тишина вот-вот опять будет нарушена какофонией. Темпл шлепнула ладонями по столу:
— Приятно со всеми вами познакомиться, но мне пора возвращаться в знаменитый «Серкл-ритц», — она взглянула на Электру: — Хочу позвонить той женщине по поводу шоу кошек. Идете?
— Отчаливай без меня, дорогая, — Электра помахала пальцами с серебряными звездами на ногтях. Теперь они походили на кометы. — Я, пожалуй, ах… потусуюсь с ребятами еще немного.
— Но я хотела забрать машину.
— Все нормально. Ребята меня подбросят. Вы ведь на колесах, правда? Хоть на каких-нибудь?! — она обвела взглядом стариков, и все закивали, совершенно не задумываясь о том, что кого-то из них могут лишить прав за вождение в нетрезвом виде.
— Я с удовольствием посажу тебя в свой биплан, — предложил Колючка с ухмылкой, — и отвезу прямо к скале Лост-Кэмел.
Эта последняя фраза вызвала всеобщий смех, оставляя Темпл в стороне. Должно быть, они говорили об известном любовном гнездышке для тех, кому за шестьдесят, — подумала она. Наверное, они все паркуются там и слушают в своих магнитолах кассеты Лоуренса Уэлка, клацая вставными челюстями на четыре четверти. С другой стороны, наделять возраст стереотипами — верный путь в никуда. Кто знает, было ли в их жизни что-то пикантное. Скорее всего, было и куда больше, чем у Темпл.
Неожиданно из колонок прорезался дребезжащий, плюющий звук. Темпл отошла от стола веселой компании — только представьте, они смотрели друг на друга, вместо того, чтобы обратиться к действу на сцене, — помахала Линди и быстро пошла к выходу. Это был, наверное, первый раз, когда она не могла слышать уверенный стук своих каблуков.
Снаружи, при сияющем свете солнца ее захлестнула огромная волна одиночества. Кроме того, чтобы вернуться в пустую квартиру и позвонить незнакомой женщине, делать больше было нечего. Собственно, и вопрос, по которому она должна позвонить, ей самой был неинтересен: старомодное шоу кошек, атакованное шипящими в телефонную трубку незнакомцами. Никакого рандеву с покинувшим ее давным-давно Максом, никакого уютного гнездышка, где бы ее ждал любимый человек. Даже Черныш Луи испарился по каким-то своим личным кошачьим нуждам на целый день.
«Был ли Мэтт прав?» — размышляла она, цокая к своему аквамариновому «шевроле», поблескивающему чистыми боками. Однако даже вид ее изящного автомобиля не мог унять внезапной тревоги. Она запала на очередное непонятное убийство, и это теперь, когда Макса в ее жизни больше не было? Она испытывала возбуждение от всяких криминалистических штучек? Ей нравилось быть мишенью сумасшедших маньяков и лейтенанта Молины из убойного отдела с ее бесконечным скептицизмом?
Или у нее просто необъяснимый талант оказываться в самом центре кровавых событий?