Кошачий мёд: книга экзистенциальных новелл

Богданова Вера

Скоро люди обнаружили гнездо, забрали кошку и котят. Кай снова остался один в сарае. Почему-то он грустил и вспоминал горько-сладкий вкус, который ощущал, глядя на свое потомство. Еще несколько дней он приносил мышей и клал их на порог красного дома, а потом перестал это делать и сам занял еще недавно такое теплое гнездо в сарае.

***

Вечерело, выпал первый снег, когда он увидел ее в окне и обрадовался, подняв хвост. Хотелось посмотреть на нее и котят, и этого было достаточно. Кай никогда раньше не заботился о потомстве, а потомства он оставил немало.

После совокупления он тут же терял интерес, уходил прочь. Сейчас было иначе – что-то внутри, в самом сердце, заставляло его переживать и грустить.

Кай свернулся клубком в своем гнезде и стал видеть сны, в которых был снег, была луна, было тепло и уютно. На шерстяном одеяле он лежал вместе с кем-то теплым

и плакал. Кто-то гладил его по голове.

Проснувшись, Кай почувствовал себя гораздо легче и свободнее. Новая ночь, хоть и холодная, полная ветра

и мокрого снега, несла свежесть, несла очищение для уставшего мира.

Поля, деревья, дом и двор застелило, засыпало первым мягким белым-белым снегом, и дети выбежали играть

во двор. Они кидались снежками и пытались слепить снеговика, который все время разваливался.

***

В соломенном гнезде Кай провел всю зиму, одну из лучших зим. Он зарывался глубоко в сено, а от стены, прилегающей к дому, исходило тепло – там топилась большая печь и черный дым клубами валил из трубы. Кай ловил снежинки, Кай много спал, у него была пища, которую приносили люди. Иногда заходила кошка с голубыми глазами, и они снова играли.

Однажды из дома в мягкий пушистый снег выбежали котята. Они были еще маленькими игручими комочками. Кошка ходила рядом, она учила их кошачьим премудростям, учила красться и прыгать, только вот добычи никакой в снегу не было. Кай вышел навстречу, но кошка зашипела, кошка выпустила когти и прогнала его прочь.

***

В середине зимы, в морозную ночь, Кай повстречал старика – тот кашлял и едва волочил лапы, он был плох, он ушел из теплого дома и призраком возник на пороге сарая. Старик всегда избегал Кая и никогда больше не появлялся в сарае после первой их встречи. Но теперь он пришел, поглядел на Кая спокойными исстрадавшимися глазами,

в которых не было уже ни злобы, ни обиды. Старый кот забился в дальний, самый темный и пыльный угол, и затих. Лишь изредка тишину нарушал его хриплый кашель.

Кай подошел к старику, встретился с его удивительно ясным взглядом и просто лег рядом, он заурчал, как мама учила в детстве, как она урчала, когда он сам был котенком, уткнувшимся в ее теплый живот, он лег рядом, чтобы согревать старого кота, чтобы быть рядом.

Без пищи и воды Кай пролежал с ним весь день и всю ночь. Старик лежал, прикрыв глаза, но не спал. Иногда он заходился в приступах хриплого кашля, а потом плакал скудными старческими слезами, отпуская всю боль

и напряжение долгой жизни. Утром он умер. Кай вдохнул запах быстро остывающего тела – оно пахло кошачьим медом.

***

Зима пошла на убыль, и соломы в сарае заметно

поубавилось. Кай теперь спал на чердаке красного дома.

Он перебрался туда еще и потому, что тело старого кота стало разлагаться и вонять. Люди нашли и закопали его, но Кай больше не хотел возвращаться в сарай. На чердаке ему приходилось спать на жестких пыльных досках, зато возле ржавой трубы было очень тепло. Он никогда не пытался проникнуть в дом незваным гостем и довольствовался тем, что есть.

***

Когда растаял лед и потекли ручьи, когда вновь запахло новой жизнью, когда весь мир пришел в движение, когда снова захотелось бегать, играть и резвиться, тогда Кай вновь увидел котят, уже больших и самостоятельных.

За зиму они сильно выросли и теперь могли исследовать мир без помощи матери. Они гурьбой выбежали за порог

и замерли на мерзлой земле, морщась от холода, осторожно касаясь лапками еще не растаявшего снега. Они вдыхали запах весны, они вдыхали кошачий мед.

Сперва они боялись Кая. Но он просто был рядом,

и вскоре котята, которых выпускали гулять все чаще, привыкли к его присутствию. Иногда они играли вместе. Больше всего полюбила Кая маленькая кошечка, самая резвая, с разноцветными глазами – один желтый, как у Кая, второй – голубой, как у матери. Остальные держались от него в стороне. Один котенок был очень флегматичным, спокойным, часто уходил и подолгу пропадал где-то в поле или

у реки, двое других – задира и забияка – все время дрались друг с другом во дворе.

***

Когда снег еще окончательно растаял, когда кончился холод, когда отпела капель, а из земли показалась трава, кошка стала навещать Кая чаще. Голубоглазая мать; он чуял, что она похожа на его мать. Их игры стали спокойнее. Она не переносила присутствия своих детей, которые уже выросли, она сделала для них все, что требовал долг,

и теперь недовольно щерилась, если кто-то подходил

к ней слишком близко. Кай же, напротив, был рад любой компании.

Голубоглазая возлюбленная его, чуя весну, отставляла ноги назад, ластилась и каталась по оставшейся в сарае соломе, куда снова перебрался спать Кай.

***

Наступила череда теплых дней. В один из них Кай проснулся и вышел во двор. Солнце грело так хорошо; он зажмурился, потянулся. Вокруг пели птицы, люди были заняты работой, весь мир куда-то двигался, жил, источал запахи и ароматы, радовался и пел.

В своей миске Кай нашел кусок мяса и молоко —

настоящее пиршество, какое случалось нечасто.

С огромным удовольствием он съел мясо и вылакал молоко, на усах остались белые капельки.

Кай еще раз потянулся, оглядел всю ферму: красный дом, сарай, скотный двор, широкое поле, готовое родить. Его никто не видел. Кай медленно зашагал прочь, взобрался на забор, последний раз прошелся по деревянной балке, спрыгнул за ограду, прошел по берегу реки под тенистыми ветвями прибрежных ив. Наметанным взглядом он замечал мышей и робких сусликов, но ему не хотелось охотиться.

Кай пересек поле, следуя вдоль узкой тропинки, и вновь оказался на обочине дороги, по которой со свистом проносились машины.