Кошечка в сапожках (сборник)
Шрифт:
Уоррен и Мэтью сидели в одних носках за низеньким столиком, колени у подбородка, ели овощную темпуру, запивая ее сакэ, которое, они надеялись, «Несчастный случай» не сумел отравить. Уоррен рассказывал Мэтью о субботнем взломе в доме Маркхэмов. «Несчастный случай» вертелся тут же, словно собираясь получить чаевые за будущую криминальную деятельность.
— Знакомые из полицейского участка, — сказал Уоррен, — говорят, что там все было в крови. Они предполагают, что взломщик порезался, когда лез в дом, и наследил.
— Как он туда проник? — спросил Мэтью.
— Через
— Грабитель забрался из-за этого?
— Думаешь, из-за часов? Кто знает. Маркхэм в тюрьме, и никто его ни о чем не спрашивал. Они стараются не поднимать шума, чтобы это новое ограбление не бросило тень на то, старое, которое, как они считают, совершил Маркхэм. Насколько я понял, они не думают, что целью ограбления были часы. Слишком много этих дорогих штуковин осталось висеть на стенах. Никто, конечно, не возьмется утверждать, что наркоман сможет отличить дорогие часы от своей задницы.
— Они думают, что это был наркоман?
— Это основная версия, но парень, с которым я разговаривал, сказал, что это непохоже на обычное для наркоманов ограбление. Например, украшения Прю остались в спальне наверху, и еще много разных безделушек, которые наркоман сразу прихватил бы.
— Тогда зачем он залез?
— Кровавые следы ведут вверх по лестнице во вторую спальню, которую Прю использовала как кабинет. Ящики во всех столах были открыты, папки и бумаги разбросаны по полу.
— Там есть сейф?
— Нет. Во всяком случае, насколько мне известно, а что? О чем ты думаешь?
— Может быть, он искал фильм, над которым она работала.
— О том, есть ли фильм в этом доме, могла знать только сама Прю и, возможно, Маркхэм.
— Мне лучше еще раз поговорить с Маркхэмом, спросить у него, что она там хранила.
— Еще можешь спросить, какой вообще чертовщиной она занималась. И с кем.
— Я уже это сделал. Он знает только, что был какой-то фильм.
— Тебе не кажется это немного странным?
— Нет, если верить парню из студии «Энвил». Он сказал мне то же самое. Очень скрытна в отношении своей работы.
— Может быть, она была шпионкой, — предположил Уоррен, усмехнувшись.
— Может быть, — ответил Мэтью, — если я тебе понадоблюсь, я поехал в тюрьму. А позже заскочу в контору к Хэггерти. Хочу увидеть его физиономию, когда принесу ему ходатайство об ознакомлении с полицейским донесением.
— Да, да, — сказал Уоррен, — потому что, если даже этот парень украл всего лишь рулон туалетной бумаги, то это уже второе ограбление, и, судя по всему, там был тот же тип, что и в первый раз.
— Узнать бы, что ему там понадобилось, — сказал Мэтью.
Чековые книжки.
Банковские квитанции.
И аннулированные чеки.
Разбросанные по столу в комнате Генри в мотеле.
Общий банковский счет Маркхэмов — тут нет ничего такого, что могло бы быть ему полезным: чеки, выписанные ею на электрическую компанию Флориды, телефонную компанию, за уборку мусора, на счета «Виза» и «Мастеркард», на магазины и лавки по всему городу — обычный бумажный «хвост» деловой семьи.
Его интересовала «Прудент Компани».
Квитанции банка по этому счету свидетельствовали, что чеки, которые он ей присылал, поступали на депозит еженедельно, как часы; но он уже знал это по аннулированным чекам, вернувшимся к нему через его банк. Он хотел знать, какие чеки выписывала она, особенно его интересовали чеки, которые могли дать в руки ниточку, ведущую к фильму.
Он нашел множество чеков, выписанных на компанию под названием «Текно-Индастриэл Лэбз» в Нью-Йорке. Резонно было предположить, что это именно та лаборатория, которой пользовалась Прю. Он не думал, что она выбрала такую дальнюю лабораторию из предосторожности. Ее выбор объяснялся высокими требованиями к качеству. На это нельзя рассчитывать в здешних краях. Она знала, конечно, что съемки порнофильма в штате Флорида, как, впрочем, и в любом другом штате, являлись нарушением закона. Лаборатория в Нью-Йорке, обрабатывая ее фильм, нарушала законы своего штата точно так же, как нарушала законы штата Флорида.
Перед тем как решиться на свое предприятие, Генри внимательно изучил все положения статьи 847 Уголовного кодекса Флориды. Она гласила, что лицо считается виновным в судебно наказуемом проступке первой степени, если оно «имеет во владении, на хранении или в распоряжении с намерением продажи, сдачи внаем, показа, представления или рекламирования какие-либо непристойные, возбуждающие, неприличные или садомазохистские книги, журналы, периодические издания, тексты, газеты, комиксы, рассказы, другие рукописные или печатные тексты, рисунки, фотографии, фильмы и т. п.». Проступок первой степени наказывается тюремным заключением на срок до одного года и штрафом в одну тысячу долларов. Все это мелочи, когда светит возможность крупно поживиться. Мелочи, когда вступает в действие специальное положение: обязанность государства доказать, является ли на самом деле рассматриваемый материал непристойным с точки зрения закона.
Пунктом 7 статьи 847 Уголовного кодекса Флориды выдвигались следующие критерии:
«Согласно принятым общественным нормам, материал является непристойным в случае, если:
а) он взывает к низменным интересам, которыми являются постыдный или нездоровый интерес к обнажению, сексу или испражнениям;
б) он грубо попирает общественные нормы ценностей;
в) кроме того, он в значительной степени преступает традиционные границы обнаженности в демонстрации подобных сцен».
Подобное определение можно применить к двум третям обычных фильмов, демонстрирующихся в любом американском кинотеатре.
Вот почему Генри решил сделать ставку на рискованную карьеру продюсера порнографических, но высококлассных фильмов. Пусть сначала попробуют поймать его — а это будет нелегко, так как он хорошо замел все следы. Затем пусть предъявят ему обвинение, если до этого дойдет дело. А уж потом, если совсем не повезет, пусть попробуют доказать, что фильм был порнографическим.