Кошечка в сапожках (сборник)
Шрифт:
— Откуда вы знаете, что и я не солгу, чтобы защитить его? Так же, как поступила Кристи.
— Потому что вы бы это уже сделали, а не тянули бы всю эту бодягу.
Хэндерсон замолчал, и казалось, что это длилось довольно долго.
— Мы были вместе, — сказал он наконец.
— Отлично. В какое время?
— С двух часов ночи и до полудня. Я дожидался, пока он уйдет с вечеринки. Моя жена думала, что я ездил в Тампу по делам.
— Где вы его ждали?
— В доме у одного друга.
— Его имя и адрес, пожалуйста.
— Ее. Энни Лоуэлл, Прибрежное шоссе, дом 1220.
— Это на Фэтбэк-Кей? Я проверю.
— Судя по вашим словам, я думал, что все здесь и закончится.
— Я вам солгал, — сказал Уоррен.
Глава 3
А ЭТО СВЯЩЕННИК, ПОБРИТЫЙ, ОПРЯТНЫЙ,
КОТОРЫЙ ВЕНЧАЕТ МУЖЧИНУ ПОМЯТОГО…
Уоррен должен был проверить все, что касается Иштара Кабула.
Энни Лоуэлл, женщина восьмидесяти двух лет, жила в роскошном доме на Фэтбэк-Кей. Она не была мерзкой старой каргой, как это обычно предполагается в таком деле. Хэндерсон был ее биржевым маклером, и она сколотила уйму деньжат с помощью его любезных и умелых услуг, так что не видела никаких оснований, почему бы ей не позволить ему время от времени пользоваться ее домиком для гостей, расположенным позади главного дома; какие тут могут быть вопросы?
Она знала, что иногда он принимает в гостевом домике знакомых мужчин, но ее не волновало, что они там делают, если это не пугает лошадей. Энни могла припомнить еще те времена, когда не было телевидения. Она не думала, что занятия Хэндерсона со знакомыми мужчинами в гостевом домике, что бы они там ни делали, могли оказаться еще хуже того, что показывают сейчас по телевизору.
А затем главный вопрос. Да, она знает мужчину, с которым был Хэндерсон в то утро. Его зовут Мартин Фейн. Это и есть Иштар Кабул. По-арабски — Говард-утенок.
Второй обязанностью Уоррена была Леона. Она уехала на зеленом «ягуаре» из своего дома на Пеони-Драйв вчера в восемь вечера, приехала к дому женщины, оказавшейся миссис Шарли Хоровитц — Уоррен узнал это по письмам из ее почтового ящика, которые он внимательно просмотрел этим утром, — и была там часа два с половиной. После этого она отправилась прямо домой и прибыла на Пеони-Драйв без четверти одиннадцать. Если только у Леоны не было лесбийской связи с миссис Хоровитц — а это было маловероятно, поскольку Уоррен позднее узнал, что той семьдесят один год, она жена отставного гинеколога, Марка Хоровитца, мать двоих детей и бабушка троих внуков, да еще и секретарь флоридской Лиги защиты дикой природы, — то Леона Саммервилл была совершенно чиста.
Все это Уоррен и отрапортовал Мэтью в десять минут одиннадцатого холодным, мрачным и мокрым субботним утром.
В декабре прошлого года, когда Мэтью еще регулярно встречался со своей бывшей женой, Сьюзен, она спросила его, не думает ли он, что Леона Саммервилл изменяет мужу.
— Что-что?
— Я думаю, что она крутит с кем-то любовь.
— Нет.
— Или собирается закрутить.
— Уверен — нет.
— Она одевается как женщина, посылающая такие сигналы.
Болтовня в постели. Бывшие муж и жена, обновляющие взаимные обеты в неумирающей любви и обсуждающие проблему супружеской верности Леоны. В ту ночь шел дождь. И сегодня утром тоже идет дождь. Быть может, в Калузе всегда идет дождь. Вода течет под мост, струится по водосточным желобам, а он так и не видел Сьюзен с прошлого Рождества.
Еще один видеофильм. Внезапный. Шокирующий своей отчетливостью. Впрыгнувший незваным гостем в кинопроектор его сознания. Два или три года назад в Калузе состоялся благотворительный бал. Они со Сьюзен собирались ехать туда вместе с Саммервиллами, и те уже выехали на своем «ягуаре», чтобы захватить их с собой… А он в то время встречался с Дейл О’Брайен? Или это была не Дейл? Неважно. А на Леоне было надето обтягивающее зеленое платье, подходящее к цвету ее автомобиля. Фрэнк в смокинге и при черном галстуке сидит за рулем. Щетки «дворников» мелькают по ветровому стеклу, и покрышки шуршат по мокрому асфальту.
Леона сидела сзади рядом с Мэтью и помогала ему получше завязать галстук, а Фрэнк осторожно вел машину по изгибам и поворотам скользкой дороги. Выглядела Леона потрясающе. Зеленое платье облегало ее тело и отсвечивало потускневшей медью. А волосы своей изящной лепкой напоминали черный античный шлем. И в них какое-то зеленое перышко, прямо над ухом. На глазах зеленые тени, а на ресницах темная тушь. Карие глаза посверкивают в мягком освещении «ягуара» и напряженно смотрят на его черный шелковый галстук, а руки с длинными красными ноготками поправляют его.
Свет отбрасывает янтарный отблеск на выпуклые верхушки грудей, которые едва умещаются в глубоком вырезе платья. А пальцы все поправляют галстук. И колени касаются его колен. И над нейлоном идет этакая электрическая эманация.
— Вот так, — говорит она. И колени разом отодвигаются.
И рот как у Карлы Саймон, знаменитой актрисы, и два ряда белоснежных зубов. Губы в движении, она что-то говорит ему, но он не слышит — будто перед ним немое кино.
Щелчок! Часы на приборной доске «гайа» показывали без четверти одиннадцать. Когда Мэтью ехал по подъездной дорожке к церкви Святого Бенедикта на Уиспер-Кей, он вдруг подумал, а не оканчиваются ли, в конечном счете, прелюбодеянием все браки.
Он вышел из автомобиля, негромко поворчал на дождь и побежал под беснующимся ливнем к домику священника, вверх по усыпанной истоптанным гравием дорожке, мимо большого деревянного креста рядом с пригнувшимися под дождем кустами. Церковь, построенная в духе испанской архитектуры, модной в начале века, глядела на Мексиканский залив и возвышалась над клочком земли, за которым были только серое небо и серое море. Дом Пэрриша стоял не более чем в сотне ярдов к северу от церкви, занимал небольшой участок земли и тоже глядел на море. Мэтью был виден дом с того места, где он стоял под проливным дождем, дергая дверное кольцо плотной деревянной двери домика священника. Мэтью приехал на четверть часа раньше назначенного срока, но надеялся, что отец Эмброуз выйдет на стук прежде, чем он успеет растаять под дождем.
Священник выглядел так, словно он забрел сюда прямиком из «Имени Розы». [11] На нем были сандалии и коричневая накидка до пят, которая могла бы сойти за сутану, небольшое полированное распятие из дерева и серебра висело на его груди на черном шелковом шнуре. Его бритую голову окаймлял венчик коричневатых волос, которые были под стать его карим глазам. Он как раз только что закончил бриться, когда пошел открывать дверь Мэтью, и его лицо было обклеено перепачканными кровью кусочками туалетной бумаги. На вид ему было лет около пятидесяти, но, возможно, сбивала с толку его бритая голова.
11
«Имя Розы» — весьма популярный на Западе роман современного итальянского писателя и философа Умберто Экко, где действие происходит в итальянском монастыре во времена инквизиции. Чрезвычайно популярна и экранизация «Имени Розы».