Кошки-мышки
Шрифт:
Его дыхание не было сбитым или взволнованным. Моё не стремилось к этому даже желая угодить. Он смотрел мне в глаза, а думал о том, что гораздо ниже. Я очень-то сомневалась, что Дементьев из тех, кто падок на всё, что движется и подыгрывать не собиралась.
– Ну, что ты? Что? – Прошёлся рукой по боковой поверхности тела, иногда вспоминал о необходимой в таких случаях жадности и порывистости. Вниз и вверх. Снова вниз. Держаться там особо не за что, но Дементьев оказался не из брезгливых и надёжно ухватил за то место, где когда-то была ягодица. Вот тут-то выдержка дала сбой, и мощный поток
– Наверно вам пора идти, Даниил Алексеевич? – Спросила безучастным тоном. Дементьев хмыкнул, несмотря на то, что всё ещё прижимался губами, правда, теперь уже к моему плечу.
– Никогда больше не носи эту пижаму.
Одним резким движением он стянул яркие брюки, дёргая за резинку, и ткань послушно устремилась к полу, даже не думая задержаться выше. Я стиснула зубы, отмечая этот факт, но тут же поняла, что стоять со спущенными по колено пижамными брюками будет ещё глупее и легко перешагнула предательский трикотаж. Страшно не было. Туника из того же комплекта доходила до середины бедра. Мне от этого стало легче, а Дементьев как будто расстроился.
Его ладонь была горячей, но не настолько, чтобы обмануть мои инстинкты. Дыхание действительно стало порывистым, но в комплекте с абсолютно ровным сердцебиением, не тянуло и на троечку по десятибалльной шкале возбуждения. В реальности не подвела только эрекция, и сейчас к низу моего живота прижимался его член. Возбуждённый и пульсирующий. Стало как-то неприятно, что даже основные инстинкты Дементьев научился контролировать. Я погладила его по плечу и поцеловала в щёку.
– Я не буду заниматься с вами сексом, Даниил Алексеевич. – Прошептала, точно зная, что этот шёпот его охладит.
– Даже зная, что это вопрос времени?
Его руки стали настойчивее. Одна из них теперь свободно путешествовала под пижамной туникой, поглаживая спину, вторая придерживала за талию, но, то и дело, стремилась спуститься ниже.
– М-м… – Отрицательно покачала головой.
Дементьев неприятно усмехнулся. Руки убрал и отошёл на два шага назад. Осмотрел меня придирчивым взглядом, потёр гладкий подбородок и о чём-то задумался.
– Даже если я пообещаю на тебе жениться? Ты ведь этого хочешь. – Вроде как обвинил.
Я отошла от двери, приоткрыла её и уже практически шагнула в коридор, как не выдержала настойчивого взгляда и снова отрицательно качнула головой.
– Не нужно думать, что вы такой уж подарок, Даниил Алексеевич.
Он улыбнулся как-то по-мальчишески открыто и довольно. Словно подарку на Новый год. Задрал подбородок вверх и глубоко вздохнул, выравнивая плечи.
– Я женюсь на тебе, Нин. – Сказал громко и уверенно, точно пообещал, а не просто дурачился. – Одно твоё слово и, правда, женюсь.
– Я уже сказала «нет». – Прошептала.
– А ты хочешь, чтобы всё было по-настоящему, так? Я тебя правильно понял? – Прокричал он несдержанно и чрезмерно громко.
Без злости, без претензии, просто что-то в моём поведении его задело, и это был вовсе не отказ. Я стояла
– Валентина Степановна, а разве я вас звал? – Рыкнул он чуть в сторону и от этого тона я дрогнула. Эйфория, поселившаяся внутри, испарилась. Тоже обернулась в сторону кухни. Женщина, казалось, не знала, что на это ответить.
Я нерешительно улыбнулась и прищёлкнула языком, отвлекая внимание на себя.
– Вот так, Валентина Степановна. А вы не верили. Любовь – страшная сила. – Округлила глаза, демонстрируя мощь этого самого чувства.
Дементьев со всей силой хлопнул дверью. Домработница схватилась за сердце и убежала. Видимо, за корвалолом. Я ещё некоторое время постояла в пустом коридоре, но в итоге не решилась утешать ни одну, ни другую сторону.
– Я говорила о себе, Дементьев. Я готова тебя полюбить. – Пробормотала тихо-тихо двери его кабинета и тяжко вздохнула, осознавая, во что же всё-таки вляпалась.
Дементьева в этот день больше так и не увидела. И как уходил не слышала, и как раздавал Валентине Степановне особо ценные указания. Зато точно слышала, как вернулся. После двенадцати. Причём, он явно хотел, чтобы я о его появлении в пределах квартиры знала. Иначе с чего бы стал настольо старательно шуметь? Интересно так, особенно когда я на свет из комнаты выползла с одним закрытым глазом, спросил: «Что? Разбудил? Извини, не хотел». И тут же ключами о хрустальную вазочку БАМЦ! Сразу и второй глаз открылся, и степень опьянения Дементьева бросилась в глаза. Пьяных я не любила ещё больше чем курящих, но Дементьев, как назло, пьяным не был. Скорее, выпившим. Пусть даже много… для его комплекции это не страшно. Но вот степень его наглости теперь точно зашкаливала. Так он и уставился на меня, разглядывая ноги. Да! Пижаму я по его требованию не одела. Но длинная майка, привереду, видимо, тоже устраивала мало, так он скривился.
– Знаешь, дорогая, а вопрос о том, кто кого бросил, – он медленно вдохнул, и от меня отвернулся, – я имею в виду твоего мужа… остаётся актуальным. – Выдал и скривился сильнее. – Откуда ты их берёшь?.. – Пожевал губами, ненавистно глянул на ночную майку и напряжённо повёл плечами.
Правда, ответа моего не ждал. Принялся стягивать туфли. Выставил их под линеечку, портфель поставил на край тумбы, разогнулся.
– Как ты там сказала? В нём не хватало мужественности? Так, извини, ты в этом наряде не возбуждаешь! Меня так точно…
– Вы это уже говорили, к тому же майка была ни при чём.
– А я правду тебе говорил. И тогда, и сейчас. – Бурчал, удаляясь в сторону кухни. – Женщина должна возбуждать желание. Женщина должна обещать загадку. А что обещает это убожество? – Сделал одолжение и обернулся, тыча в меня указательным пальцем. – Тихий перепих продолжительностью минуты три и то, если дети не проснутся. Вот! Вот кого ты мне напоминаешь! Жену после десяти лет совместной жизни. – Криво ухмыльнувшись, Дементьев уселся за кухонный стол, руки скрестил перед собой. Я повторила его позу в зеркальном отображении, усаживаясь напротив. Потом передумала и ладонями подпёрла подбородок.