Кошмар на Полынной улице
Шрифт:
– Открывай, – с придыханием попросил Генри сверху, присев у ямы на четвереньки.
– Нет уж, – с обидой буркнул Бенни и закинул лопату наверх. – На сей раз сам давай! Больше меня никто не заставит!
Он начал выкарабкиваться из могилы. Почва была такая неподатливая, скользкая, что рука или нога то и дело норовили соскользнуть со стенки ямы. Генри протянул ладонь, Бенни ухватился за нее, слегка расслабился в ожидании, что его с силой вытянут из могилы, как вдруг крепкое рукопожатие разорвалось, будто нарочно, и Бенни со спертым выдохом отправился в недолгий полет обратно, в яму. Он больно ударился о крышку
– Эй, ты там живой? – обеспокоенно поинтересовался Терри.
Спина отзывалась глухой болью в каждом позвонке. Голова кружилась. А в ноздри ударил запах гниения и затхлости. Повернув голову, Бенни нос к носу встретился с лицом мистера Блэкторна, вернее с тем, что от него осталось.
Из могилы наружу прорвался вопль.
– Да не вопи так, сейчас всю округу перебудишь! – шикнул Генри. Бенни был уверен, что тот противно улыбается, но на фоне круглого диска луны голова Генри выглядела сплошным черным пятном. – Чего разлегся? Оторви от него… чего-нибудь и нам кидай.
Бенни судорожно сглотнул и присел в гробу, убрав отломанные куски гробовой крышки. Молочно-белые кости зловеще сияли в лунном свете, череп бездумно таращился на нежданного гостя пустыми глазницами. Под ложечкой засосало. Разорять могилу колдуна казалось Бенни не самой здравой идеей, однако пустота карманов брала свое. Ему очень нужны были эти драгоценности, так что колдуну предстояло расстаться с некоторыми частями скелета.
Дрожащей рукой Бенни оборвал остатки истлевшего костюма, открепил тазовую кость и бросил ее Генри. Следом отправились берцовая и плечевая кости, которые поделили между собой Рэм и Терри. Себе же Бенни сначала присмотрел одно из ребер, но вдруг передумал: череп колдуна показался до того игрушечным, ненастоящим, что руки сами потянулись к нему и отсоединили от хребта. Череп был гладким, посеревшим, с тонкой трещиной посередь лба. Нижняя челюсть тоже имелась в комплекте – даже зубы, на удивление, сохранились получше, чем у некоторых живых. Хмыкнув, Бенни забросил добычу наверх, на траву, и принялся карабкаться на волю, на сей раз без помощи Генри.
Друзья встретили Бенни подбадривающими похлопываниями и похвалами, но он с тревогой покосился на разоренную могилу. Он ждал, что небеса вот-вот разверзнутся и молния поразит их, вероотступников, – но небеса безмолвствовали. Кладбище полнилось тишиной и наплывающим с недалекой речушки туманом. Ни Бог, ни призрак потревоженного Кларенса Блэкторна не выступили из темноты, чтобы покарать расхитителей за нечестивый поступок. Совесть быстро перестала донимать Бенни, и, обнадеженный, он вместе с друзьями покинул кладбище.
Останки Кларенса Блэкторна они спрятали под полами твидовых пиджаков. Бенни же пришлось раздеться до рубахи и обернуть череп в свой пиджак, из-за чего угораздило продрогнуть хлеще бездомной собаки.
Народ в пабе заметно поредел. До полуночи оставалась четвертинка, и все торопились укрыться в безопасности домовых стен. Один лишь старик должен был дожидаться расхитителей в углу паба, однако ж нанимателя и след простыл.
Бенни
– Ай, будь проклят, шелудивый пес! – выругался Генри и рубанул воздух рукой. – Так и знал, что он брешет! Какие же мы идиоты…
Терри протирал кулаками глаза, не веря, что их с парнями обманули. Рэм, грозно насупившись, подошел к бармену, сыну старого Тома, в честь которого и был назван паб, и спросил, не видал ли парень старика в лохмотьях в дальнем углу. Бармен пожал плечами и вернулся к протиранию кружек.
– Нужно было кому-то остаться здесь, чтобы старик не убег, – продолжил стенать Генри, обхватив голову под копной спутанных темных волос. – А все ты, Бенни! Решил присвоить себе все цацки, вот я и забылся, не подумал…
Тот лишь глаза отвел. За спиной почудился чей-то короткий смешок, но, обернувшись, Бенни никого не увидел.
– И что ж нам делать теперь? – спросил раздосадованный Рэм, когда они вышли из пивной. – Не тащить же эту гадость домой…
– Нужно обратно закопать, – предложил Терри. – Не по-божески это все…
– Да к дьяволу вашего Блэкторна и его останки! – крикнул в сердцах Генри и взмахнул костью для острастки. – Будь тот старик трижды проклят, тьфу…
Он как следует замахнулся да и выбросил кость в дальние кусты. Бенни таращился в темноту, но молчал, не зная, что чувствовать: не то дикую злобу, не то разочарование и жалость к себе.
– Чтоб я еще раз повелся на чьи-то россказни… – припечатал Генри и сплюнул рядом с собой. От него так и веяло яростью. – Я иду домой, чего и вам советую. И никому ни слова о том, что было на кладбище, понятно?
С тем друг потопал в сторону своего дома и вскоре скрылся в туманном мареве. Рэм с кислым лицом развернулся и пошел в противоположную сторону, не удосужившись даже попрощаться. Терри на прощание сочувственно сжал плечо Бенни.
– Ничего необычного, Бенни, всего лишь еще один неудачный день в долгой череде таких же, – сказал Терри, попытавшись утешить. Но слова его отдавали горькой безнадегой. – Ну, спокойной ночи тебе и счастливого Самайна! Передавай привет Эдне.
От упоминания Эдны Бауэрс, хозяйки комнаты, кровь словно застыла в жилах, а по коже пробежала толпа мурашек. Утром карга непременно спросит с Бенни ренту, и что же он предъявит ей – бесполезную черепушку с трещиной во лбу?
Со злости Бенни чуть было не забросил оную куда подальше, но что-то его остановило. Горестно вздохнув, он спрятал одну руку в привычно пустующий карман и медленно побрел домой с головой Блэкторна под мышкой.
Глава 3
Бенни и не помнил, когда в последний раз его утро бывало добрым. Но сегодняшнее выдалось в особенности злым.
Проснулся он ближе к полудню, с гудящей головой, от беспрестанного стука в дверь.
– Открывай, проклятый! – колотила миссис Бауэрс. В мутном сознании всплыло ее немолодое оплывшее лицо. – Я должников у себя не терплю, так и знай!
Несчастный Бенни заставил себя для начала сесть на постели, чтобы мир перестал кружиться и двоиться, затем сунул в башмак одну босую ногу, затем вторую и, кряхтя, как старый дед, прошлепал до двери. Эдна обрушивала удар за ударом, пока он не появился в проеме, побитый жизнью и встрепанный после попойки.