Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
Цепляясь за обломок лестницы, стоял… Вэй Мин. Голову подняв, потрясенно смотрел, но не меня, а куда—то вверх.
Перед богиней Ли Кин в воздухе застыл… юноша в белых одеждах. Развевал тонкий, плотный шелк без узоров золотистый ветер. Развевал длинные—длинные, белые—белые волосы, на лбу прихваченные тонким серебряным ободком с тремя каплями яшмы и мелким сапфиром. Волосы, малая часть которых от одного из висков и до середины лба была заплетена в косички.
Пальцы юноши дрогнули. Бог — аура явно не человеческою была — вздрогнув, дернулся.
Музыка остановилась. Ли Кин рыдающая растерянно посмотрела на него.
Он ногою шевельнул. Ногу опустил по воздуху, сдвинув.
В следующий миг молодой бог в белых одеждах в воздухе стоял уже. Развевал их светлые одежды и их волосы — ее черные и его белые — золотистый ветер.
Два молодых бога замерли растерянно напротив друг друга.
— Брат!!! — радостно вскричал Вэй Мин, падая на колени. — Старший брат!
Молодой и красивый бог с вытянутым лицом миловидным резко обернулся.
Коршуном слетел на землю, выставив вперед… клинок нашего генерала—предка.
Огненной сферою, по которой текли водяные струи—ручьи будто сосуды, закрыл меня, ее, Вэй Мина и людей от черных блестящих лезвий, выпущенных Хэ У.
В следующий миг наследник, яростно заорав, на старика кинулся.
Гибкий… быстрый… движения изящные…
Я, конечно, слышал, что некоторые дерутся, будто танцуют, видел даже несколько раз со стороны…
Но одно дело — игра, танец отрепетированный, а другое — два врага, дерущихся на грани жизни и смерти. Настоящие кровавые струи из ран. Настоящая опасность. И изящество. Зачаровывающие движения двух воинов. Удар. Защита. Выпад. Его защита. Перекружились. поднявшись в небо. Черное пламя слетело с лезвия врага. Ён Ниан назад перекувыркнулся. Красив… божественно красив!
Заорав, в воздух метнулся Ло Вэй, меч выставив вперед. На брата. Нет!!!
Хэ У от удара Ло Вэя уклонился. Ён Ниан едва между лопаток меч врагу не засадил. Хэ У отчаянно метнулся в сторону.
Рыча, я вперед метнулся.
Он заорал, грудью напоровшись на мой меч. Я мстительно провернул. Эта тварь наш родовой храм разрушил!
Ён Ниан снес старому дракону голову. Ло Вэй тело на две половины раскроил.
Две половинки тела полудемона—полудракона, падая, рассыпались золотыми искрами. Ён Ниан. руку вытянув, пеленою водною их накрыл. Вслед за рукою Ло Вэя на упавшие искры ощерились каменные колья. Заорал один ремесленник с ногою распоротою. Заорали, зашипели останки старого дракона.
Он черным и чешуйчатым вверх рванул.
С воплем я налетел на него, всадил в глотку меч.
Ён Ниан, рядом возникнув, голову Хэ У и в истинном облике отсек.
Ло Вэй, поднявшись, тело врага пополам перерубил, чтобы лапы верхние и нижние, отчаянно загребающие воздух когтистыми пальцами, развалились в разные стороны с обрубками тела. Нас кровавые капли покрыли…
Ён Ниан вскинул руку, смывая с меня и Ло Вэя капли кровавые.
Те зашипели, стянулись в воздухе…
Ло Вэй запечатал их в огненную сферу. Вслед его пальцам длинным, сжимавшимся, сжималась и огненная сфера. Изнутри что—то жутко выло, металось, билось… и истлело, истаяло дымом, рассыпалось пеплом, когда сфера сжалась до размера грецкого ореха, а потом и вовсе исчезла.
Мы с наследником и полудемоном застыли в воздухе напротив друг Друга.
Трепал наши волосы легкий ветер. Ярко светило солнце с чистого неба. Над руинами родового храма и…
— Богиня! — радостно провыли люди.
— Говорил же, изменники! — брат ухмыльнулся.
— Богиня?.. — голос робкий спросил снизу.
Мы головы опустили.
Ли Кин медленно опустилась на землю. Пошла, нет, побежала к медленно поднявшемуся Вэй Мину. Оба окровавленные — с его и с ее одежд так и не отмылась кровь с его сердца — робко застыли напротив друг друга. Раны на груди обоих затянулись золотыми искрами, чистое тело виднелось из прорезанных одежд.
Вэй Мин легонько коснулся ворота. И вдруг ее, за пояс ухватив, к себе притянул, укутал в появившееся в его руках верхнее одеяние, нежно¬сиреневое.
— Мне противно, когда твое тело видят другие мужчины! — проворчал.
А она, румянцем залившись, глаза опустила. Но не спешила выпутываться из его рук.
— Таки его женщина или его верующая? — наследник голову склонил на бок, разглядывая их.
— Одно другому не мешает, — ухмыльнулся Ло Вэй. — Что у человеческих девок, что у небожительниц есть одна дырка…
Дальше он не договорил — водяною струею смело, распластало между обломков.
— Заткнись! — зыркнул на него сердито Вэй Мин. — Не рань уши моей богини своею грубостью!
— Все—таки, его женщина.
Мы со старшим братом — самым старшим — переглянувшись, ухмыльнулись.
Люди пытались было кланяться то нам, то им. Но Вэй Мин, вопли верующих игнорируя, жадно ухватил губы робко поднявшей лицо девушки. А дальнейшее от нас заслонил поднятым рукавом.
— А эта мелодия… — Ли У задумчиво почесал лоб окровавленною рукой. — Вроде я ее семь лет назад уже слышал?.. Как раз, когда ночью полнолуния мимо храма Вэй шел.
— Потому что моя верующая несколько лет ночами служила мне своею игрой! — довольно отозвались из—под белого рукава.
— Перестань! — тонкая рука смущенно его рукав ущипнула.
Он, кажется, не перестал. Но, судя по возне тихой под рукавом, ей это понравилось.
— Но почему же на храме пропечаталось «смерть верующего» на древнем языке? — нахмурился Ло Вэй, на обломки покосившись.
Худое тело новоявленной богини замерло.
— Потому что я был тупица, — глухо отозвался Вэй Мин из—под рукава. — Она несколько лет приходила играть мне, когда я медитировал в пещере под храмом, а я… я сказал ей…
Руку уронил, обессилев. Поморщился. В разрезанном другом рукаве на его руке проступили столбцы кроваво—красных иероглифов, словно вырезаемые изнутри его тела.
Нежные ладони обхватили его лицо. Ли Кин смотрела ему в глаза, хотя он их отводил. Заставила, мягко голову его повернув, посмотреть на нее.
— Ты просто не успел! — голос девушки дрожал. — Ты просто не успел сказать всего! — грустно посмотрела на нас. — Я думала, что юноша из храма или бог, мне привидевшийся наконец, сказал мне: «Больше не смей играть!». Выронила гуцинь. А он только сказать хотел: «Больше не смей играть на этом ужасном инструменте: он тебя не достоин!». Он не договорил… — всхлипнула. — Мой гуцинь разбился. Треснул. У меня больше ничего не было. Но потом…