Кошмарной вам ночи
Шрифт:
Грёза закрыла лицо руками и расплакалась. Мидас откинул голову назад и вздохнул.
Окна машины сильно запотели, не давая разгледеть, что происходит внутри, а водитель со своей подружкой продолжали спать, как и положено людям после «поцелуя». Потому Мидас позволил Грёзе выплакаться, прежде чем поинтересоваться, из-за чего весь сыр-бор.
— Полагаю, ты хотела, чтобы твоим первым мужчиной был кто-то другой?
Громкие рыдания стали очень красноречивым ответом на этот вопрос.
— Дорогая моя, ты живой труп. Боюсь, прекрасный принц тобой уже не заинтересуется.
— Ты серьёзно считаешь Франкенштейна реальным? — звонким от обиды голосом спросила Грёза, глядя на Мидаса так, будто он не в себе.
— Успокоилась? — поинтересовался он вместо ответа.
Девушка открыла дверь и вышла из душного автомобиля на прохладную парковку. Она поправила сбившуюся как попало одежду, стёрла с лица алые слёзы и отошла подальше, глядя на Мидаса. Он приблизился к ней и заглянул в глаза.
— Они вспомнят то, что с ними случилось? — спросила Грёза, кивая на машину, через запотевшие окна которой едва просматривались две спящие фигуры.
— Нет.
Послышался смех и весёлые разговоры. Со стороны пляжа вышла группа молодых людей и протопала мимо вампиров. Внезапно одна из девушек остановилась и изумлённо уставилась на Грёзу. Та в свою очередь вздрогнула от испуга: это оказались её однокурсники, а она узнала их только сейчас, когда было уже поздно.
— Грёза? Это ты? — спросила девушка, приглядываясь.
Остальные ребята тоже замерли и стали перешептываться.
— Вы ошиблись, это не Грёза, — внушил Мидас ребятам, посмотрев каждому из них в глаза.
Молодые люди замолчали, а затем захлопали ресницами, словно соображая о чём-то.
— Простите, пожалуйста, — сказала девушка, отходя. — Просто вы так похожи на одну нашу знакомую…
— Угу, — с беспокойством ответила Грёза и качнула головой. — Ничего страшного.
Компания одногруппников спешно оставила вампиров наедине и скрылась за поворотом.
— Идём домой. Остальные, полагаю, уже давно проснулись и теперь в моё отсутствие устраивают погром в квартире.
Грёза молча поплелась за сиром, мечтая скорее плюхнуться в ванную, полную мыльной воды, и смыть с себя следы того, что с ней случилось сегодня.
Выйдя с парковки, они перешли дорогу и направились в сторону квартиры. Но так и не дошли до неё. Рядом с ними остановился автомобиль неизвестной Грёзе марки, очень дорогой, класса люкс. Из него вышла симпатичная девушка с крашеными розовыми волосами и чёрной бархоткой на шее.
— Мидас, — поприветствовала она и кивнула на пассажирское сидение, предлагая ему сесть в машину.
— Мара, — без всякого удовольствия сказал мужчина и обернулся к Грёзе. — Возвращайся домой и жди меня там, на улицу не высовывайся ни под каким предлогом.
— Нет, Мидас, она тоже едет, — с ухмылкой произнесла девушка. Сирена хочет посмотреть на твоего птенца.
Грёза услышала, как скрипят крепко стиснутые зубы
Вампир открыл перед Грёзой дверь, пропуская её первой, а затем сел рядом. Водитель — неприметный и совершенно обычный человек — развернул машину и поехал в сторону центра города.
Остановились у казино. Мидас покинул машину, Грёза последовала за ним и за девушкой, которую тот назвал Марой. В казино их пропустили без лишних вопросов, едва увидев Мару. Она провела их через зал, тонувший в треске автоматов, громкой музыке и звоне монет. На служебном лифте спустились на этаж, располагавшийся ниже уровня земли.
Длинный коридор, застеленный мягким ковролином, привёл их в роскошно обставленный кабинет, посреди которого стоял огромный дубовый стол. За ним сидела женщина средних лет в чёрном деловом костюме. Её волнистые белоснежные волосы прикрывали повязку на левом глазу, когда она наклоняла голову, подсчитывая выручку.
Женщина отложила сигару и, сцепив пальцы, посмотрела на вошедших.
— Сколько лет, сколько зим, Мидас! Ты отчего-то перестал заглядывать ко мне? Я же не всерьёз говорила, что не хочу тебя больше видеть.
— Здравствуй, Сирена, — сдержанно ответил мужчина и сел в одно из кресел, предоставленных гостям.
Грёза хотела присесть рядом, но Мидас остановил её, мысленно приказав стоять рядом с ним и помалкивать. Это был словесный приказ, не волевой, что несколько озадачило Грёзу, но она послушалась сира.
— Я вижу, ты нашёл подходящую кандидатуру, — сказала Сирена, глядя на Грёзу с любопытством. — Кем она была при жизни? Художницей? Поэтессой? Гениальным математиком, в конце концов?
— Никем, — ответил Мидас, и это прозвучало так, словно он сказал «ничтожеством». Грёза сглотнула неприятный ком и опустила голову.
— Боже мой, она даже не в твоём вкусе… Я, конечно, имею в виду твоих женщин, а не пищу. Потому как, судя по тому, что я чувствую, — Сирена повела носом в сторону Грёзы, — она должна была стать обедом, а не сородичем.
— Давай ближе к сути, ты знаешь, что я терпеть не могу разговорчики с подвохом.
— Хорошо, Мидас. Хочешь суть, вот тебе суть: у нас был уговор — когда ты пожелаешь продолжить свой род, я предоставлю тебе одну из своих девочек.
— Прости, Сирена, но твоих гулей я обращать не стану.
— Ты смеешь так жестоко отказывать им в возможности жить вечно и вечно творить, меняя человеческую культуру и привнося в неё нечто совершенно иное, недоступное живым?
— Ты, видимо, забыла, что сама была на их месте. И где теперь твои работы? Что нового ты создала за последний век?
— Я ищу музу, — ответила Сирена, отводя взгляд.
— Не там ты её ищешь. Она не посещает не-живых.
— Значит так, — разозлилась женщина. Её лицо оставалось беспристрастным, но тон голоса повысился. — Я даю тебе возможность вернуть моё расположение. С этой дурочкой можешь делать, что пожелаешь, но одну из моих девочек ты обратишь. Рекомендую Рокс, она очень талантлива. Сочиняет песни и музыку к ним и сама же их исполняет.