Кошмарной вам ночи
Шрифт:
— Как ты это делаешь?
— А как ты говоришь? — натолкнул её на ответ Мидас.
Грёза ощутила смущение. Действительно, чтобы произносить звуки, тоже нужно дышать, но она делала это, не задумываясь. Она расправила грудную клетку, наполняя лёгкие воздухом, а затем опустила её. Без сознательного контроля дышать не получалось.
— Не загружай себя этим сейчас, позже у тебя будет достаточно времени на практику, — сказал Мидас и обернулся. — Некоторые вампиры способны поддерживать абсолютно все функции, что и люди, но это зависит от их происхождения и человечности. Я могу, Ренегат нет. Не потому, что он слабее меня, просто
— Почему он такой? — поинтересовалась Грёза.
— Он из клана Нагараджа, они отличаются от большинства сородичей, вынуждены питаться плотью. Это накладывает определённый отпечаток на вампира.
Мидас отбросил окурок в сторону и свернул в неосвещённый переулок, девушка неохотно последовала за ним. Откуда-то доносилась приглушённая музыка и становилась громче по мере приближения. Вскоре они оказались у чёрного входа местного ночного клуба.
«Слушай меня внимательно, — раздался голос Мидаса в голове. Он общался с ней телепатически, чтобы стоявшие неподалёку парни не слышали его. — Ты должна питаться кровью людей. Полностью осушать человека не обязательно. В мужчине среднего роста и веса содержится примерно пять-пять с половиной литров крови, вампир выпивает через сонную артерию около полулитра за секунду. Но проблема в том, что быстрая потеря более двух литров крови будет смертельной. Ты должна пить очень маленькими порциями и остановиться после пяти-шести глотков».
— Я не буду это делать, — категорично ответила Грёза.
Двое парней, что стояли дальше по переулку, выбросили бычки и оставили третьего докуривать, а сами направились обратно в клуб. Их друг отвернулся и, потихоньку достав шляжку, отпил её содержимое.
«Замечательно, на этом ты можешь потренировать ещё и доминирование, пока его воля ослаблена алкоголем, — снова прозвучал голос Мидаса. — Иди и не беспокойся: питание и дисциплины срабатывают на чистом инстинкте».
— Я не трону этого человека, — ответила Грёза, энергично качая головой. Мидас схватил её за руку и притянул к себе. Он сжал пальцами её подбородок и заставил помотреть на парня.
— Вдохни поглубже, почувствуй витающие в воздухе запахи, — прошептал он вкрадчиво и жёстко, — отбрось всё лишнее: ни гнилое яблоко, ни мокрая шерсть мёртвой кошки, ни моча, ни сигаретный дым, ни джин тоник во фляге не нужны тебе. Ты чуешь запах крови?
— Нет, — жалобно ответила Грёза, пытаясь вырваться.
— Смотри на него. Смотри на его шею. Смотри на пульсацию позади кивательной мышцы.
— Не-е-ет, — заныла девушка.
— Почуяла, да?
Запах железа, горячей крови ударил Грёзе в мозги. Её зрачки дрогнули и сузились, превращая тёмную ночь в бледное раннее утро. Невероятная жажда охватила всё её естество.
Парень спрятал флягу и развернулся, собираясь уходить.
«Я не учу тебя убивать, дитя, я учу тебя питаться, — напомнил Мидас. — Давай же!»
«Стой!» — мысленно приказала парню Грёза. Он замер и медленно повернул голову к ней и Мидасу.
— Слишком слабо, — сказал вампир, цокая языком.
Парень сорвался с места и бросился наутёк. Грёза ощутила укол отчаяния, её охватила ярость: НЕ УЙДЁШЬ! Она оттолкнула Мидаса и рванула за парнем. Не успел он добежать до конца переулка, как она настигла его и запрыгнула ему на спину. Почувствовав, что он хочет закричать, девушка прошипела: «МОЛЧАТЬ»,
Кровь была горячей и вкусной, как парное молоко. Горьковатый оттенок джин тоника нисколько не портил её, но добавлял пикантность. Ничто в мире не могло сравниться с тем, что испытывала Грёза в тот момент. Глоток за глотком она наслаждалась божественным напитком, позабыв обо всём на свете.
«Отпусти его».
Грёза распахнула глаза и взвыла от ужаса. Она немедленно прервалась и оттолкнула от себя парня, тот рухнул на асфальт ничком и больше не шевелился.
— Я убила его… — дрожащим голосом произнесла Грёза.
Мидас обошёл её и, склонившись над телом, положил пальцы на сонную артерию и посмотрел на наручные часы.
— Тяжёлая анемия, но жить будет, — ответил он, поднимаясь.
Вампир вложил пальцы в рот и громко свистнул, чтобы привлечь внимание кого-то из людей поблизости, затем схватил Грёзу под руку и быстро повёл прочь. Девушка постоянно оборачивалась и тихо плакала, вспоминая пережитый опыт с сожалением и потаённым удовлетворением.
Когда они оказались в безопасном месте, Мидас развернул Грёзу к себе и очень грубо стёр с её лица слёзы. Девушка скривилась и завертела головой.
— Не советую плакать на людях, — сказал он, показывая ладонь. На ней была кровь. Грёза промокнула глаза подушечками пальцев и взглянула на них. Она действительно плакала кровью. — Именно так вампиры и поддерживают видимость жизнедеятельности — с помощью поглощённой витэ. Не трать её на слёзы и вообще старайся контролировать эмоции. В конце концов, ты не тореодор какой-нибудь, а вентру.
— Зачем было убивать моих друзей, если вы могли просто отпить немного и оставить их в живых? — спросила Грёза, и новый поток кровавых слёз полился на её щеки. Мидас вздохнул и, достав из внутреннего кармана пальто платок, стал вытирать алые дорожки. Грёза убрала его руку и уставилась прямо в его глаза, ожидая ответа.
— Ренегат и Мяускул не могут питаться так, как я, ты, Редукс или Дина. Первому нужна свежая плоть, я уже говорил об этом, а второму, увы, мало даже одного человека, чтобы поддерживать существование. Он тратит огромное количество витэ на усмирение своего Зверя, иначе превратится в дикое животное навсегда.
— Какой на хрен зверь? — рявкнула Грёза.
— Такой, что сидит теперь и в тебе. Он — сама суть древнего проклятия, лежащего на Детях Каина. Попытаешься сдерживать себя, чтобы не вредить людям, он овладеет твоим сознанием и убьёт каждого, кто окажется поблизости, пока не утолит голод. — Мидас снова очистил лицо девушки и добавил тоном, не терпящим пререканий: — Не доводи себя до голода, питайся, но не убивай, и всё будет хорошо.
Они вернулись домой перед рассветом. Остальные вампиры уже легли спать, а Кумитэ собиралась в колледж.
— Прощайся и иди за мной, я покажу твоё спальное место, — сказал Мидас, открывая дверцу под лестницей. Лицо Грёзы скривилось в недоумении.
— Да, подруга, теперь ты будешь спать в подвале, — с сочувствием сказала Кумитэ.
— Подруга? — переспросила Грёза. — Ты смеешь называть себя моей подругой?
— Грёза, послушай…
— Тебе следовало отрезать мне голову еще четыре дня назад, — прошипела девушка, из её глаз полилась кровь, а Кумитэ раскрыла рот в изумлении. Грёза резко отвернулась и направилась в подвал, не сказав напоследок ни слова.