Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
В один из таких разговоров нам снова пришлось признаться, кто мои мужья на самом деле, и где я живу. А все дело в том, что в дом ворвался взбешенный Ардэн, шипевший ядовитым гадом. Его глаза сверкали расплавленным золотом, зрачки вытянулись в вертикальные черточки, и на лице начала проступать чешуя. Списать на дефект связи и карнавальный костюм не вышло. И связь отличная, и чешуя проступила прямо у мамы на глазах. Правда, в этот раз родители выслушали нас более благожелательно и спокойно.
— А я о чем-то таком догадывалась, — сказала мама.
— Я тоже подозревал, — кивнул папа.
Ну еще бы. Мы очень старались, чтобы
— У нас все хорошо, доча, — улыбнулась мама. — Егорка в садике роль на новогоднем празднике получил. Вчера учили с ним его слова. Такой смышленый, как ты.
— А бабуля? — напомнила вторую часть вопроса.
— Бабушка с папой Васей на лыжах умотали кататься. Они много путешествуют. Бабушка у нас активная, сама знаешь, — усмехнулась мама. — А почему ты одна? Где они?
Я расплылась в счастливой улыбке.
— Дети, — позвала я. — Идите с бабушкой поздоровайтесь.
Ответом мне была тишина. Я подозрительно прислушалась.
— Сима, что происходит? — с подозрением спросила я.
Сима явилась пред мои ясные очи, широко улыбнулась моей маме, они уже давно были знакомы и даже подружились.
— Все, Инусик, — сказала Серафима. — Все, — и рубанула рукой.
— Что — все? — тихо спросила я.
— Все. Нету.
— Чего нету? — потребовала я уточнений, хватаясь за сердце.
— Детской нету. Они ее Масе с Васей скормили. Под чистую, — дала более развернутый ответ Сима. — Это уже третья детская. Ридары скоро лопнут.
— Гони сюда паразитов, — выдохнула я, закатывая рукава.
— Чада не виноватые, матушка, — завыла Серафима. — Я не доглядела, меня за чуб таскай.
— Инночка?! — в ужасе воскликнула мама. — Ты бьешь малышей?
— Было бы неплохо, — проворчала я. — Только отцы все равно в зад зацелуют и весь воспитательный процесс насмарку. Сейчас вернусь.
Я оставила маму и Симу болтать, а сама отправилась обозревать руины детской комнаты. Первое, что я увидела, это Масю с Васей, круглых, как глобус, и до безобразия счастливых. Затем закрыла лицо ладонями и захныкала, фальшиво и громко.
— Никто меня не любит, никому я не нужна.
Вот сколько их так не разводи, а верят каждый раз, радости мои.
— Мы любим, мамулечка! — из своего укрытия вскочил синеглазый Игореша.
— Сильно-сильно! — подтвердила желтоглазая Настена.
— Правда? — всхлипнула я, выгладывая между пальцами.
Мои чада облепили меня с двух сторон и преданно посмотрели снизу вверх.
— Ридаров в клетку живо! — рявкнула я.
Они обменялись взглядами, пошмыгали носопырками и подхватили своих любимцев. После вернулись ко мне. Игорек обезоруживающе улыбнулся, Настена ковырнула носком туфельки пол. Я подала им руки, и мы вернулись в гостиную, где нас все еще ждала бабушка.
— Конфеточки мои сладенькие, — возопила мама.
— Бабуля! — дети бросились к экрану, а я села в сторонке, наблюдая за ними.
Ирголиан Грейн и Анашайа Ардэн, родились одновременно, впрочем, как и были зачаты. С момента зачатия и до родов я превратилась в фарфоровую статуэтку и вовсе не по своей воле. Напротив, во мне бурлили гормоны и бешеная энергия. За время беременности у нас десять раз случался ремонт, пятьдесят раз заново разбивался сад перед домом.
Мои мужья стойко выносили мои задвиги. Даже когда я разбудила их среди ночи и потребовала в срочном порядке земного мороженного и клубники, мне не отказали. Рома через час уже был на «Инессе». Правда, я вернула его уже через несколько часов, обвиняя в том, что он сбегает потому, что я стала страшная. Диме доказать обратного не удалось. В общем, я замучила всех. Грейны и мама Ардэн, посетив нас несколько раз, улетая, обещали вернуться… потом, когда-нибудь.
А вот рожать мне пришлось в одиночестве. То есть без Ромы и Димы. Будучи в благодушном настроении, я отпустила их развеяться и отдохнуть на денек. И сообщение Серафимы о начале родов застало моих мальчиков в баре на Родее, четвертой планете в той же солнечной системе, в которой находилась и Хейда. Господин Ардашев сразу впал в треволнение, превратился в легара и разнес на эмоциях бар. Господин Гранин допивал свое пойло, наблюдая за перенервничавшим Горынычем. Если бы в его руке не лопнул стакан, то вряд ли кто-то понял, что он тоже был совсем неспокоен. После этого он спеленал Дмитрия Валентиныча и утащил на «Инессу».
Если кто-то думает, что их не пытались остановить, спустив с рук бесчинства, то он ошибается. Моих мужиков пытались отловить, но, во-первых, они мчались обратно на Хейду, а, во-вторых, их отход прикрывали легарийцы. Ага, те самые. После того, как потомки рептилоидов поняли, что Ардэн не придет на Легару, Легара пришла к нему сама. Теперь вместо нескольких милых семей, с нами по соседству жили легарийцы. Охраняли своего ашайю и его ашасайю. С наличием Грейна они смирились быстро, так что теперь еще и его охраняли, как особо приближенного к нашей семье. Ближе ж некуда…
Так вот, мужики примчались к моменту, когда Игореша оглушил своим криком даже Симу. Настюша появилась спустя пятнадцать минут, издав нечто шипящее. На ручках малышки на глазах изумленной публики исчезали чешуйки, и через несколько минут перед нами был самый обычный ребенок, если не считать глазок. В отличие от папы, они у дочки не меняются. Хотя, может, потемнеют позже. Легарийцы чуть не умерли от разрыва сердца на радостях. Целый праздник закатили, на Легаре тоже.
Да, кстати, вас, наверное, интересует, где же папа Ардэна? Отвечаю. Они опять сошлись с мамой Ардэн. Папа не объявлялся, не смотря на то, что его соплеменники уже все углы нам пометили. Как он сам потом сказал, не хотел казаться гадом, который вспомнил о сыне, когда в том проснулась древняя кровь. Дело в том, что он первые несколько лет пытался вернуть и маму Ардэн, и сына. Но самостоятельная женщина сделала все, чтобы он ничего не добился. Она была обижена за собственнические замашки легарийца и сына растила, как аттарийца ничего не имевшего общего с Легарой. Наконец, папа Димы смирился и, по возможности, следил издалека за успехами сына и за жизнью своей женщины.