Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
— Будешь напоминать, вернемся, — пообещал похотливый бабуин.
— Хрен тебе, — не без угрозы ответила я, примерилась еще для одного шлепка, но Рома быстро сориентировался.
Он подхватил меня на руки и потащил вперед, не снижая темпа, словно на его руках не висели пятьдесят килограмм чистого золота, то есть я. И если кто-то подумал, что меня несли романтично, то фиг вам. Я была прижата спереди Ромы, причем, мои руки тоже были прижаты, ноги пришлось согнуть в коленях, чтобы не мешать инопланетному негодяю унижать честную землянку, шоппинг же. А если прибавить к этому большой комбез, стянутый на талии, закатанные рукава, из которых торчали мои маленькие ладошки, то можете себе представить, как мое рабоче-крестьянское величество страдало от своей схожести с какой-нибудь плюшевой игрушкой, которую прижимает к груди большой синеглазый мальчик.
— Рома, я тебя убью, — шипящим шепотом пообещала я. — Нет, сначала займусь с тобой любовью, чтобы было, что вспомнить, а потом убью.
— Ради первой части твоей угрозы, я согласен и на вторую, — хохотнул недобитый гуманоид и перекинул меня себе на плечо.
Я щипнула его, вздохнула и подняла голову, убирая с лица обвисшие пряди. Нас провожал мрачноватым взглядом сам ехидина Ардэн. Заметив, что я на него смотрю, убрал уже знакомое мне выражение Хмурой Морды, вздернул подбородок и скрылся в одной из дверей. А наш забег закончился у открытого люка, за которым виднелся космодром. Слава вам инопланетные боги, никакого луча и зала перемещений!
Прохладный ветер ударил в лицо, взметнув волосы, и меня поставили на землю возле… ну, назовем это автомобилем. Он был низким, обтекаемым, как капля и совершенно мне не понравился.
— Что за горбатый запорожец? — презрительно спросила я.
— Хрен его знает, что такое запорожец, а это спайлер, — пояснил Рома. — Новейшая модель, между прочим.
Часть серебристой капли отъехала в сторону, и мне предстали два сиденья. Рома кивнул на них, обошел сие чудо инопланетной техники и уселся на второе сиденье. Вздохнув, я угнездилась на первом, примяла руками взбугрившийся комбинезон и мрачно подумала, что теперь я похожа на пингвина. Точно убью синеглазого, но потом, сначала шоппинг. Капля собралась воедино.
— Система, — произнес Рома.
— Приветствую, тайлар Грейн, — ответил очередной приятный женский голос, — проложите маршрут.
— Торговый квартал, магазины одежды. Точка прибытия — площадь Раздора.
— Маршрут принят, тайлар Грейн, приятной поездки.
И спайлер повез нас на площадь Раздора… ну и названьице. Сиденье вдруг мягко опустилось, укладывая меня в горизонтальное положение, и надо мной нависла улыбающаяся физиономия Романа.
— Ты красивая, — не знаю, в какой раз сказал он и ненадолго завладел моими губами.
— Ромочка, давай поговорим, — предложила я, когда мужчина оторвался от меня, и в его глазах зажглась уже знакомая мне страсть.
— Может, в другой раз? — заискивающе спросил он, но я была непреклонна.
— Сейчас, — твердо заявила я.
Рома вздохнул и кивнул. Ну и ладушки. Хотя в полусидячее положение меня не вернули, но теперь синеглазый не спешил с поцелуями, ожидая моих вопросов.
— Для начала, — собрав разбегающиеся мысли воедино, сказала я, — вернемся к вчерашним вопросам. Я хочу понять, что такое спутница. Чем это отличает меня от любовницы? Или это она и есть?
— У нас нет понятия — любовница, поясни, — ответил Рома.
Нет, вот скажите, это нормально? У них нет понятия слова — любовница. Любовница есть, а понятия нет.
— Ну, вот мы сейчас с тобой любовники, то есть состоим в близких отношениях без обязательств, — начала я свои пояснения.
— Как это — без обязательств? — возмутился синеглазый. — Я несу за тебя ответственность, слежу за тем, чтобы ты была здорова, сыта, обута, одета.
— Угу, опять домашний питомец? — насупилась я.
— Глупость какая, — фыркнул Рома, и я сузила глаза. Он спешно поцеловал меня, лишая боевого пыла, вот подлец! — С домашним питомцем не занимаются любовью. Его можно доверить обслуживающему персоналу, родным и друзьям. А ты моя женщина, и заботиться о тебе моя обязанность. И я никому не передоверю эту обязанность.
— Какой шустрый, — пробурчала я, скрывая то, что мне было приятно слышать его слова. — Ну а дальше? Что будет, когда ты встретишь, или тебе подберут, твою идеальную пару? Куда денусь я? Перейду в разряд приживалки?
Представила, что синеглазый приводит в наш с ним дом какую-нибудь очередную заносчивую стервозину… да к черту, вообще приводит! Чего-то даже психанула. Рома, чутко уловивший перемены в моем настроении, широко улыбнулся.
— Чего лыбишься, как эскадронный конь? — сердито спросила я, упираясь ему в грудь руками и отодвигая от себя.
— Я уже отправил запрет на подбор, — ответил он.
— Что так? — я перестала его отталкивать, тем более Рома так ни на миллиметр и не сдвинулся, не смотря на все мои усилия.
— А мне это больше не надо, — на его губах заиграла загадочная улыбка. — Я уже все нашел.
Я потерла подбородок, поскрипела мозгами и поняла.
— Инна, ты опять на меня плохо смотришь, — вот теперь он сам отодвинулся. — Что не так?
— Ах, ты ж кобелище блохастый, — я резко села и нацелила на него палец. — Решил, значит, себе такой нехилый мальчишник устроить перед свадьбой, да? Сейчас с примой порезвишься, а потом под теплое крылышко госпожи Кокнар?
— Какой госпожи? — опешил синеглазый.
— Классику знать надо, — рявкнула я. — Дома, значит, баба ждет, а он пока решил напоследок покувыркаться. Спутница, — ядовито произнесла я. — Конечно, спутница. Эскорт, млин. Близко ко мне не подходи!
— Какая баба? Какой эскорт? Инна, ты о чем? — вконец опешил мерзавец.
— А вот не надо мне тут невинную морду делать, — я все более расходилась. — Нашел он, поглядите на него, а Инна, значит, так, потусить — развлечься. И кто она? — ешкин-лукошкин, я даже сама обалдела от ревнивых ноток в своем голосе.