Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
Забирать много я не собиралась. Из купленного мне, только нижнее белье и обувь. Все остальное свое родное. И по фиг, что для них непривычно, мне зато в кайф и как напоминание об утерянном доме. Но когда я открыла шкаф, бирюзовое платье так ко мне потянулось, что сердце мое не выдержало.
— Идем, горе ты мое, — вздохнула я.
Счастливая шмотка скользнула ко мне в руки, и от нее пошло приятное тепло. Может, и не тепло, но мне вдруг стало уютно, словно меня обнимает родное существо. Кстати, о существах.
— Как вы тут, плюшечки мои? — умиленно спросила я своих питомцев. — Мы переезжаем. Вася, — поцеловала, — тьфу. Мася, тьфу. И чего вы такие шерстлявые?
Ридары издали урчащий писк, выражавший радость от встречи, и мы отправились в мою новую каюту. Ну, почти. Когда дверь открылась, я смогла только гулко сглотнуть и сдавленно пискнуть:
— Привет.
— Привет, — Рома шагнул на меня, оттесняя обратно в каюту.
Он посмотрел на мой багаж, на Васю с Масей, и взгляд его вдруг стал до того тоскливым, что у меня сердце сжалось. Рома положил мне руки на плечи и уткнулся лбом в макушку.
— Не отпущу, — тихо сказал он.
Ну вот что за человек? Ну как можно так душу рвать? Она у меня единственная, другой не будет. И вот стою я с сумкой на плече, в руках зажаты Мася и Вася, у которых случился нервный тик. Наверное, вспомнили день нашего знакомства. А мне плевать на Крайгон, мне на Рому не плевать. Обнять его хочется, прижаться крепко-крепко и остаться. Но тут же в голове всплыл Дима, черт…
— Ром, я пока там поживу, — почти шепотом ответила я. — Так будет лучше.
— Кому? — спросил Грейн. — Ардэну?
— Я не собираюсь с ним видеться… С вами обоими не собираюсь, честно, — сказала я.
— Почему? Я не понимаю, — он отодвинулся и заглянул мне в глаза.
— Я себе-то ответ дать не могу, — вздохнула я, виновато опуская глаза. — Прости. Мне стыдно, что все так вышло.
Рома вновь привлек меня к себе, прижал мою голову к груди, и я чуть не заскулила от жалости, когда услышала, как быстро бьется его сердце.
— Ин, мне без тебя никак, — сказал мужчина. — Совсем. Я на тебя даже злиться не могу. Вроде надо. Даже отпустить тебя надо, а я не могу. Останься. Он близко к тебе не подойдет. Если хочешь, я сегодня же рапорт на Аттарию отправлю, и мы покинем корабль. Тебе больше не придется видеть его.
— Нет! — я резко отпрянула и снова виновато потупилась, когда моя реакция всколыхнула в синих глаза боль.
— Ты выбираешь его, — глухо произнес Рома, сжимая кулаки. — Не отпущу, — он тут же упрямо тряхнул головой. — Мне плевать, что там проснулось в Ардэне. Это его сложности, но я…
— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Я не выбираю. Правда. Никого не выбираю. Я даже выбирать не могу. Это все бред сивой кобылы, но, блин, Ром, но…
— Но?
— Вы мне оба нужны, — выпалила я и сбежала, пока Грейн переваривал услышанное.
Второй день начался с катаклизма, я осталась без кровати. Ладно, по порядку. Сплю я, значит, душу израненную во сне врачую. Она, зараза, врачуется плохо, то Рома приснится, то Дима, и оба в чем мать родила. А я смотрю на них и млею. И чувство, что я в кондитерском отделе. Передо мной два вкусных пирожных, и я не знаю, какое съесть первым, потому что оба хочется, спасу нет. Тут мое подсознание сделало очередной выверт, и мальчики оказались измазаны взбитыми сливками. И кусочки фруктов на них. У меня уже слюна с клыков капает, а надкусить сил нет. Затем раздался оглушительный треск, пол провалился, и я полетела в черную бездну.
— А-а-а!!!
Вскочила, пот по спине течет, ручки-ножки дрожат, а рядом подозрительные хряпанье и чавканье. Ошалело озираюсь и выпадаю в осадок. Кровати нет! Каюты вообще нет, сплошные руины, словно Мамай прошел, зато есть Мася с Васей. Сами круглые, глаза наглые, рожи волосатые довольные, и мою кровать доедают. Зажали в пальчиках своих уморительных куски пластика и жрут, паразиты!
— Разорители! Чтоб вас блохи зажрали! — заорала я. Вася сыто икнул и отвалился на спину, забавно задергав задними лапками. — Что я вам сделала? Кормлю, пою, души в вас, дармоедах, не чаю, а вы мое жилище жрать?! Сима-а-а!!!
Рядом материализовалась Система. Она осмотрелась и хмыкнула.
— Что ты ржешь, адова машинка?! — возопила я, хватаясь за голову. — Это же все, все, что нажито непосильным рейдерским захватом!
— Ну чего ты разоряешься? — зевнула Система. — Клетку надо было брать.
Тут я вспомнила, как Дима не хотел брать этих короедов на борт. Вот же, блин блинский. Чтоб им зачесалось. Мася издала удовлетворенное басовитое:
— А-а, — и, как подкошенная, рухнула на пол, задергав задней лапой и громоподобно захрапев.
— Тяжелая она, я пробовала переставлять, — проворчала я. — Рома спокойно поднимает, а я не могу.
— Так меня бы попросила. Ты разве не знаешь, что ридар означает — пожиратель? — выдала мерзавка.
— Ну спасибо, — ядовито ответила я и поклонилась в пояс. — Теперь знаю. Сама не могла догадаться?
— Нам гадать по рангу не положено, у нас все четко, — козырнула Сима, и рядом со мной появился большой прозрачный ящик из Роминой каюты. — Тайлар Грейн, может, и принес бы тебе клетку, но ты его сильно шокировала, он еще долго переваривал твои слова.
Я залилась краской и спрятала лицо в ладонях. Да я сама в шоке! Такое брякнуть, это же только я могу.
— Он разочарован? — спросила я, наконец.
— А хрен его знает. Его потом на мостик вызвали. Губы поджал, головой тряхнул и ушел.
— Офигеть, — выдохнула я, падая на подушку. Больше ничего не осталось. Умное покрывало эти гады тоже погрызли.
Сима посмотрела на меня, усмехнулась и отправила умываться. Когда я вернулась, мне предстала сюрреалистичная картина восстановления. Пластик, став жидким и тягучим, формировал новые панели, мебель. Появилось утраченное постельное белье. Чудеса, да и только.