Космический дальнобойщик

де Ченси Джон

– А выищете кого-нибудь конкретного, сэр?

– Да, девушку. Молоденькую, вот такого примерно роста, короткие золотистые волосы, довольно тоненькую.

Он минутку подумал.

– О, кажется, понял. Наверное, это Лорелея. Наверняка она. Она мичман подпалубной команды, но сейчас мы, в общем-то, все равны. Мы вот-вот отправимся в море, поэтому она, должно быть, уже сменилась с вахты.

– Замечательно. Спасибо.

Я пошел обратно и забрал Винни.

Было очень приятно убраться из холла и попасть в относительно тихие и пустые коридоры. Мне казалось, что я очень приметный, особенно с Винни, и я старался внимательно следить, не попадется ли где по дороге знакомое лицо. Никто не показался. Я все еще чувствовал себя настороже,

но, как мне казалось, мог бы рискнуть пройтись по палубе. Мне хотелось посмотреть, как они заставят чудище покинуть пристань и гавань.

Мы прошли через незапертую дверь на пустынную часть внешнего фордека. Это было место для отдыха и развлечений, на деревянном настиле палубы были нанесены разметки для различных игр, под навесом стояли кучей парусиновые кресла, несколько столиков стояли под зонтами. Мы встали у поручней и смотрели, как корабль-животное, пятясь, отступало от берега, а за ним тянулась полоска вспененной воды. Теперь меньший оркестр барабанщиков занялся делом на носу, но теперь там все равно трудились не меньше пятидесяти. Они выбивали медленный ритм. Должно быть, это был тонкий и сложный пример навигационного и штурманского искусства. Все удары и ритмы были четко продуманы и рассчитаны. Мы наполовину уже вышли из гавани, оставив позади покинутый остров, который озарялся пылающим оранжевым солнцем. Казалось, это остров отходит, а не мы. Внизу мне была видна добрая часть самого зверя. Тюленеобразные существа были на всей верхней части зверюги, таща кучи водорослей своими передними плавниками, они вылезали из своих хаток и снова лезли туда, стараясь четко выполнить любые задачи, которые перед собой поставили. Я вскоре понял, что всякое сходство с земными тюленями было только поверхностным. Головы были больше, а морщинистые морды – более плоские. Пятачков у них практически не было. И глаза у них были странные. Они были на слишком большом расстоянии от нас, чтобы можно было говорить с уверенностью, но казалось, что но структуре их глаза были почти такими же, как глаза огромного монстра, в чреве которого мы плыли.

Мы были на главной верхней палубе, но над нами была еще надстройка с капитанским мостиком. Офицеры наклонились через поручни, наблюдая за тем, как корабль отваливает. Я подумал, как мостик передает команды лоцманам-барабанщикам, и как вполне может оказаться, что никаких команд с мостика вообще не поступает. Совершенно верно, что капитан передает командование лоцману, когда корабль входит в гавань или покидает ее, но как насчет открытого моря?

Я почувствовал, что на меня кто-то смотрит, и посмотрел на крыло мостика правого борта. Приземистый бородатый человек в золотом мундире таращился на меня. Капитан. Нет, собственно говоря, он не таращился, он оценивал меня, смотрел, чего я стою, и блестящий козырек его фуражки был ослепительно освещен солнцем. Я не видел под козырьком его глаз, но чувствовал его диагностический холодный взгляд.

Я взял Винни за руку, и мы вошли снова внутрь. Мы прошлись по всему кораблю, избегая главных мест, где кипел народ. Мы прошли возле столовой, которая постепенно заполнялась голодными пассажирами, прошли мимо увеселительного зала, бального зала и темного театра, обогнули стороной торговый участок палубы, а потом нашли узенький трап, который вел на палубу С. Внизу мы наткнулись на пустой лазарет на шесть коек, в котором, на первый взгляд, было весьма мало оборудования и медикаментов, нашли кладовые и сейфы, и, что очень странно, знак, который гласил: ВЕРХНИЕ ТРЮМЫ 5-10. Я-то думал, что груз будет переправляться под палубами, но, возможно, некоторые хрупкие вещи были слишком непрочны для звериных потрохов.

Мы наконец пришли к помещениям команды. Я осмотрелся, нашел шкиперский чулан, полный метелок и ведер, и сказал Винни, чтобы она подождала внутри. Она нервно посмотрела на меня, потом заползла внутрь и уселась в углу, а большие ее глаза сияли в темноте. Я ободряюще прошептал ей, что вернусь немедленно и чтобы она не боялась. Я надеялся, что она поняла. Однако, как я понял, мои проблемы в общении с ней были односторонними, то есть все трудности понимания выпали на мою сторону.

Помещения для команды были разделены на маленькие каюты на четыре-пять коек каждая. Большая часть их была закрыта, но я увидел, как несколько матросов спят на койках, даже не закрыв двери. Вахта, видимо, была длинная. К счастью, на дверях были таблички с именами тех, кто проживал в той или иной каюте. Как назло, были упомянуты только фамилии, а вместо имен были проставлены инициалы. Ну неужели было трудно подумать и спросить ее фамилию? Любой идиот догадался бы, только не ты, Джейк. Я прошелся но запутанным коридорам, щуря глаза в тусклом свете. Я нашел всего четыре «Л». Кто-то там? Лорелея Михайлович? Маловероятно, но кто знает. Лорелея Суфанувони? Невероятно. Тем самым я сократил выбор до двух. Л.Финкельгор и Л.Питерс. Пусть будет Питерс. Я постучал.

Приглушенный ответ. Я постучал вновь. Бормотанье и жалобное ворчанье.

Дверь открылась, и на пороге стояла Лорелея в потрепанном синем халате с припухшими глазами.

– Да? – она прищурилась, пытаясь меня разглядеть. – Вы кто?

– Неужели мое лицо так легко забыть?

Минутой позже она сообразила.

– Ах да, шоферюга… – в глазах ее появилась настороженность. – Что вам надо?

– Окажите мне любезность… одновременно это возможность воззвать к вашей совести.

– Это как же?

– Я в беде, и мне нужна ваша помощь.

Она озадаченно нахмурилась, потом пожала плечами.

– Заходите, что ж стоять в коридоре, – сказала она, распахнув дверь.

– Сперва я хочу вам кое-что показать. Вернее, кое-кого.

– Кого? – спросила она. – Эй, куда вы идете?

– Хочу показать вам своего приятеля, вернее, приятельницу, – сказал я, идя по коридору. Я остановился и поманил ее пальцем. – Идемте же.

– Я не уверена, что мне пойдет на пользу такое знакомство, – сказала она кисло. – Ведь вы тот самый тип, который хотел ткнуть мне в зад фонарем?

Я собирался объяснить, что по ошибке принял ее за мужчину, но вовремя остановился, прежде чем такая оплошность вылетела из моего глупого рта.

– Простите меня ради бога. Я был просто как на иголках. Я первый раз сунулся в морское чудовище.

Это ее немного смягчило. Она вышла в проход.

– Ладно. Но если только станете делать что-нибудь непонятное и дикое – закричу, что меня насилуют. Вам не понравится то, что после этого с вами сделают.

Наверное, не понравилось бы. Она прошла за мной все расстояние, отделявшее нас от чулана с метелками. Я открыл дверь. Это заставило Лорелею вытаращить глаза. И посмотреть на меня с еще большим недоверием.

– О'кей, Винни, – позвал я.

Когда Винни высунула мордочку из чулана, с Лорелеи свалилась вся ее циничная маска, как сморщенная кожура со свежего апельсинчика. Она мигом преобразилась, засияла совершенно детской улыбкой и оказалась еще моложе, чем сперва показалась мне. Улыбка шла ей гораздо больше, чем обычная капризная гримаса.

– Ой, какая она прелесть! – просияла Лорелея. – Это ведь «она», правда? А откуда она?

– Винни, – сказал я, показывая пальцем, – это Лорелея.

– Привет, Винни!

– Пьивет! Пьивет!

– Винни родом с планеты, которая называется Оранжерея. Ты про эту планету когда-нибудь слышала?

Она подошла поближе и погладила Винни по голове, запуская пальцы в густой блестящий мех.

– Нет. Это что, в земном лабиринте?

– Да. Ты родилась здесь? Я имею в виду, на Консолидации Внешних Миров?

– Угу. Посмотрите только на эти ушки. Ой, какая она лапочка… она ваша?

– Э-э-э… Винни не домашняя зверюшка. Но она путешествует со мной, и я отвечаю за нее. Как ты отнесешься к тому, чтобы присмотреть за ней?