Космическое семя
Шрифт:
– Туше – или лучше сказать, шах?
Несколькими часами позднее Маккой связался с находившимся на мостике Кирком.
– Капитан, – сказал он, – у меня тут пациент, у которого накопилось много вопросов – и не побоюсь сказать, такие пациенты могут оставить врачей без работы. Можете прийти сюда?
Человек с "Бухты Ботани", уже одетый в халат из запасников "Энтерпрайза", всё ещё лежал на кровати, но был в сознании – в полном сознании. Кирк назвал себя.
– Благодарю Вас, – сказал незнакомец. – Мне сказали, что я проспал, по меньшей мере, двести лет, и что я нахожусь на борту
Вопрос позабавил Кирка и в то же время вызвал раздражение.
– Может, сначала всё-таки скажете, как Вас зовут?
– Не скажу. На мне лежит ответственность. Если Вы в самом деле капитан, Вы должны меня понять. Так куда мы летим?
Кирк решил пока что уступить; не следовало препираться с человеком, только что выхваченным из лап смерти, как бы высокомерно он ни держался.
– Мы идём курсом на Звёздную базу 12 – командную базу этого сектора.
– И что это за сектор?
– Сомневаюсь, что его название что-нибудь Вам скажет. Он на много парсеков дальше той системы, куда вы направлялись, и наша галактическая система координат вряд ли совпадает с той, которой вы пользовались.
– Галактическая, – повторил незнакомец. – Понятно. А мои люди?
– Семьдесят два контейнера продолжают функционировать. Когда мы прибудем на базу, люди будут выведены из состояния анабиоза. Прежде всего нам хотелось выяснить, насколько успешным было Ваше оживление.
– Логично и совершенно верно; вы действовали правильно. Но я что-то устал. Не могли бы Вы отложить свои вопросы на некоторое время?
– Вы ещё не ответили ни на один из вопросов, – сказал Кирк. – Разве что задавали свои.
– Прошу прощения, – тотчас ответил незнакомец. – Моё имя Хан. Я капитан корабля "Бухта Ботани". Целью нашей экспедиции было основание колонии. Полагаю, я мог бы ответить на Ваши вопросы лучше, знай я что-нибудь о вашем времени; терминологию и так далее – возможно, если бы я мог что-нибудь почитать, пока нахожусь здесь, это помогло бы. Что-нибудь по истории, технологии – что найдётся.
Просьба звучала разумно.
– Доктор Маккой объяснит Вам, как подключить читающий экран к библиотечному фонду. И думаю, лейтенант Мак Гиверс с удовольствием ознакомит Вас с историческими материалами.
– Отлично, – улыбнулся Хан. – А то я отстал на добрых два столетия. Я…
Он вдруг закрыл глаза. Маккой взглянул на приборы.
– Спит, – сказал доктор. – Что ж, отрадно, что у него есть хоть какая-то человеческая слабость.
Лишь снова очутившись на мостике, Кирк сообразил, как, в сущности, мало Хан рассказал ему. Раздражённый – главным образом, на себя – он обратился к склонившемуся над компьютером Споку.
– Есть что-нибудь?
– Никаких сведений о полётах раньше экспедиции на Альфа Центавра в 2018 году, – отвечал помощник. – Как наш пациент?
– Высокомерен – и умён. На редкость властный. И в то же время притягательный. Не совсем то, что я ожидал от человека двадцатого века.
– Любопытно. Возможно, результат генетического отбора.
– Я тоже так подумал, – кивнул Кирк. – Если бы я хотел сотворить супермена, именно такого результата я бы и добивался.
– Вот именно, капитан. Он – почти стереотип представлений землян о силе тела
– О? Я думал, это была группа учёных.
– Отчасти это правда, – согласился Спок, – отчасти же, я думаю, удобный вымысел. Учёные практиковали тщательный подбор пар в своей среде и передавали свои знания механизмов наследственности своим отпрыскам. Мутации и уродства появились лишь тогда, когда война уже шла полным ходом, и вряд ли могли быть вызваны целенаправленно – скорее всего, то был результат радиоактивного заражения. Учёные же оставались в стороне от всего и продолжали свою работу по созданию тех, кого считали человеком превосходящим.
– Это факты? – спросил Кирк. – Или ещё одна древняя легенда о безумных учёных?
– Главным образом, выводы, – сказал Спок. – Но учёные существовали. И они не были безумцами – по крайней мере, не маньяками. Увлечённые своей идеей, они искренне считали, что их питомцы придут к власти мирным путём, положат конец войне, голоду и алчности – благородное намерение, которое, как это обычно случается, привело к прямо противоположным результатам.
– И наш пациент?
– Один из таких детей. Возраст у него подходящий. Группа агрессивных, властных молодых людей действительно захватила власть одновременно в сорока странах. Но они переоценили свои силы; они не смогли удержать того, что захватили. Это исторический факт. И ещё одно, капитан. Известно ли Вам, что примерно восемьдесят-девяносто из них так и не предстали перед судом? Что они никогда не были найдены? Ни тел, ни захоронений – ничего?
– Об этом я и понятия не имел, – сказал Кирк.
– А их должны были найти – или же власти сделали бы вид, что нашли их. Только представьте себе, какую панику должен был вызвать среди голодающего, измученного войной населения страх, что где-то среди них всё ещё скрываются восемьдесят Наполеонов. И, капитан…
– Да, – тяжело произнёс Кирк. – Мистер Спок, в логике я Вам и в подмётки не гожусь, но даже я вижу, к чему Вы клоните. Вы считаете, что эти восемьдесят Наполеонов всё ещё живы – и что семьдесят два из них у нас на буксире, а один на корабле.
– Именно так, капитан.
Кирк поразмыслил.
– Что ж, это многое объясняет, – сказал он. – Но факт остаётся фактом: достоверную информацию мы можем получить лишь от самого Хана. А у него ум словно закован в броню, так что силой из него ничего не вытянешь. Придётся попробовать очаровать его… что, скорее всего, тоже не сработает. Возможно, мы сумеем обезоружить его, используя обычаи его собственного времени. Посмотрим, что может предложить лейтенант Мак Гиверс.
Марла Мак Гиверс предложила официальный обед, на котором присутствовали бы все старшие офицеры "Энтерпрайза" – как встречу капитана Хана в двадцать третьем веке. Она проявляла далеко не только научный интерес, и Кирк подозревал, что Хан уже одержал свою первую победу в новом времени; но романтические отношения не возбранялись никакими правилами, да и Кирк не мог предложить ничего лучшего.