Космодесант
Шрифт:
– А зараз покинемо ту сходну религию, вернемся до Библии. Свенты Иоанн в Апокалипсисе мев упомнение, цо пред концем святу зъявятся до земли з пекла бесы, – он прищурился и по памяти прочитал практически без акцента:
“Это бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в тот великий день Бога Вседержителя…” Ото запада та годзина. И глад, и мор, и трус… От воно, цо есть туман. И як поведзял евангелист Лука: “когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше…” – отец Иоанн тяжело вздохнул. – Та где
Долго ещё мы сидели со старым священником на чужом крыльце.
Глава 5
Вз-з-х-хрр!
Вымазанные навозом вилы воткнулись в то место, где мгновение назад был я. Андроид Гаврила с хриплым выдохом резким движением вырвал острия из столба и вновь обернулся ко мне. Вернее, к тому месту, где должен был быть я. Я пользовался стандартной техникой ухода, но вынужден был действовать с максимальной быстротой: реакции роботов оставляют далеко позади возможности людей. Обычных, естественно, людей. Сейчас же я с интересом наблюдал за поведением Гаврилы из-за его спины.
Гаврила выдыхался. Вилы в его руках начинали дрожать, дыхание было сбито. Да, подумал я, не видать тебе, браток, восстановителя. Похоже, ты никогда и не знал, что это такое (нырок, уход). С тех пор, как ты вышел из проходной цеха, всем было на тебя наплевать. Биотехобслуживание – ноль. И – кто разрешает роботам курить?! Роботам рязанского завода курение противопоказано. Ещё уход.
Крак!
Вилы сломались. Гаврила метнул в меня острый обломок рукояти. Я уклонился – спасибо, дружок, хорошая тренировка и должна быть комплексной. Защита, финт, уход. А ведь ты на глазах прогрессируешь… Ладно, хватит загружать боевым опытом твою память. Тем более, кто-то сюда бежит – может, не такой ловкий, как я, и отправляй его потом в райцентр, на восстановление…
Я на мгновение вынырнул прямо перед железным остриём и одним скупым движением разорвал противнику горло. Конечно, это была относительно медленная смерть, немного по-садистски – но мозг робота следовало сберечь, пусть специалисты покопаются.
Гаврила осел, кашляя и захлебываясь бьющей из порванной артерии кровью. И тут я сделал ошибку: я отскочил от брызг на безопасное расстояние. И не смог ему вовремя помешать.
Гаврила последним усилием умирающего организма с хряском вогнал обломок вил себе в череп.
В коровник, тяжело хрипя, ввалился старый Иван. Он окинул взглядом картину – всё уже было кончено! – и тяжело привалился к стене, переводя дух.
– Что ж ты?.. – давился он словами. – Что ж это у вас?.. Фу, чёрт! Живой?! Уф-ф!.. Ну, угораздило тебя…
– Живой я, – негромко сказал я. – Живой. А вот почему это ты, дядька Иван, вдруг решил, что я должен именно сейчас стать неживой, а? Бежал, торопился… Я ведь вроде некролога в газету не давал. Откуда ж ты узнал?
– Откуда, откуда, – осёкся Иван. – Поживёшь тут с мое, не то знать будешь, – он, хмурясь, отвернулся. – Ладно уж, иди, герой, – неловко перевел он разговор. – Теперь тебе к участковому – протоколы писать на цельный день. А я ужо туточки всё сам приберу, ладно… И к председателю, акт на списание тоже. А и то сказать, вряд бы кто против Гаврилы жив остался, ежели чего, – он сверкнул глазами из-под бровей.
– Случайность, – я пожал плечами. – Как-то он на вилы сам напоролся. По правде, я и опомниться не успел.
Ах, как некстати всё получилось! Теперь разговоров по селу – на полгода. А мне совсем не нужно бы привлекать к себе внимание. К тому же, складывается впечатление, что противник постоянно идёт на шаг впереди и владеет инициативой. Идёт мастерски, не оставляя следов. Кто? Почему?
Я вышел из полумрака фермы на улицу, щедро залитую июльским солнцем. По недосягаемо высокому небу летели ослепительно белые облака. После вонючего коровника дышалось особенно хорошо и радостно. О чёрт, неужели Давид не мог придумать мне легенду получше?! А впрочем, это как раз в его стиле. Юморист хренов. Возись теперь с этими телятами да свиньями…
Я на ощупь набрал на запястье номер Давида Шварценберга и поднес подкожный браслет к уху. Секунд через пять связь установилась, и голос Большого Давида раздраженно приветствовал меня:
– Какого дьявола?! Кто это?
– Инструктор Бойль. Срочно. Необходимо оборудовать Змиевский медпункт аппаратурой восстановления. Конец связи.
Я вышел на связь впервые. И пусть теперь у Давида болит голова – откуда я выудил свое подсознание: безусловно, Шварценберг заметил и слово "инструктор", и лишнее "й" в моей фамилии.
Насладившись этой маленькой местью, я бодро отправился дальше, сбивая прутиком пыльные головки чертополоха.
На столбе у магазина белел листок объявления. Идеально правильным почерком робота сообщалось, что в двадцать один ноль-ноль в помещении клуба состоится диспут на тему "О предоставлении искусственной разумной форме жизни права на размножение". Приглашались андроиды, киборги и все желающие.
– Нет уж, – подумал я. – Диспуты? Теперь всем вам, друзья, прямая дорога на внеочередную проверку, хорошо, как не на демонтаж. По крайней мере, серии "Гаврила" точно.
Участкового Сидоренко я нашёл на пасеке, где он, в сетке и с дымарём, возился у потревоженного улья. Носились ошалелые пчёлы, в неподвижном воздухе стоял ровный глухой гул.
– Тарас Петрович! – позвал я. – У меня к вам дело есть. Срочно.
– А, Павло, заходь, будь ласка! – откликнулся Сидоренко. – Я зараз! Тут яка-то холера мне улик попортила, схоже, як ведмедь.
– В середине села, Петрович?!
– То то ж и оно, шо в середине. А он шерсть-то ведмежая. И собака не гавкнул – это як?
Сидоренковского кобеля знала вся Змиевка. Редко кто решался заходить на подворье к участковому, не имея в руках увесистого дрына. Даже когда Дюк сидел на цепи. А уж голосина у него был – даже я на другом конце деревни, бывало, просыпался среди ночи.
– Я к вам официально, Тарас Петрович.
– Ну, тогда погоди, – Сидоренко скрылся в доме и через минуту снова появился, уже в форме. – Ну, давай, шо там у тебя.
Я чуть напрягся, завладевая его сознанием. Это оказалось легко.
– Нападение робота на человека. Необходимо оформить протокол. Проконтролируйте также ментоизоляцию и инициируйте проверку всей серии, – монотонно заговорил я. – Остальное нужное напишете сами, старшина. И считайте, что я с вами находился всё время до вечера. Добросовестно отвечая на вопросы, – всплеском М-сознания я впечатал информацию в податливый милицейский мозг. Терять полдня мне было ни к чему, с формальностями он и сам прекрасно справится, а все данные у него теперь есть.