Космос. Марс
Шрифт:
«Втянуть в диалог Наку Миуру».
– Простите, что мы вот так вломились и отвлекли вас, коллеги. У вас должно быть полно работы. Вы заставляете всю эту махину работать, невероятно.
– У нас была лучшая подготовка, – сказал Стивенсон.
– Тогда, если позволите, командир мы отвлечем вас еще на пять минут.
– Не возражаю.
– Нака, девочка моя. Мое сердце разрывается, глядя на тебя. Такая хрупкая, а твои глаза, они наполнены одиночеством. Скажи, ты чувствуешь себя защищенной среди всех этих огромных железных штуковин, и таких горячих мужчин?
Нака
– Да, – начала она неуверенно. – Я чувствую, будто рождена для этого.
«Требуется мощный эмоциональный отклик. Зритель хочет видеть в ней ранимую женщину».
– Как ты думаешь, папа гордился бы тобой?
Нака застыла, ее руки, оголенные до локтей, покрылись гусиной кожей.
– Я надеюсь, – почти шёпотом произнесла она.
– Когда ты смотришь вокруг, на то, что сделано его руками, ты ощущаешь присутствие его души?
На ее лице появились едва заметная улыбка.
– Папа со мной всегда, здесь, – она положила руку на грудь.
– Я понимаю тебя, моя девочка.
Повисла тишина.
«Переводить тему».
Экран с Бальтазаром отлетел от Молчанова и углубился в модуль. Проследовал мимо генератора, питающего корабль, осмотрел реактор, напоминавший локомотив старого поезда. Сделав круг, экран остановился у топливного блока.
– Ох, а это то, что я думаю? Здесь хранятся эти юркие частицы.
Нака приблизилась и остановилась напротив камеры.
– Нейтральный газ, – сказала она. – Топливный блок – главное наше сокровище после воды.
Топливный блок был похож на большое чугунное яйцо на подставке. Поверхность обвязывали стальные трубки и множество датчиков, отслеживающих почти сотню показателей.
– Я слышал они очень привередливые и сохранять их не просто.
– Нейтрали живут всего несколько микросекунд, но этого достаточно для реакции. Чтобы сохранять их долго мы понижаем температуру внутри блока до минус двухсот семидесяти двух градусов.
Бальтазар нахмурил брови.
– Не так давно, кажется, это было в Италии, произошла авария на электростанции. Их холодильник вышел из строя и пришлось на неделю оставить без света целый город, пока не доставили новое топливо. Кто доставит вам топливо если холодильник сломается?
Командир Стивенсон решительно подлетел и остановился перед Накой, закрыв ее собой.
– У того завода не было резервной системы питания, а у нас таких систем две. В случае выхода реактора из строя, блок батарей будет питать корабль в течении двух недель. А если и этого будет мало, то пленочные солнечные батареи раскроются автоматически за шесть минут и двадцать три секунды, – Командир Стивенсон осмотрелся, будто пытался охватить взглядом все полтора миллиарда человек. – Хочу еще раз попросить тех, кто распространяет слухи, что с кораблем что – то не так. Все это не правда. Экипаж Прайма—1479 продолжит системную работу и выполнит задачу.
«Высказать поддержку словам командира».
– Я присоединяюсь к словам командира, – сказал Бальтазар. –
Молчанов проследовал в свою лабораторию. Он заранее подготовил Блопа – специальную куклу, напичканную электроникой и датчиками, повторяющих человеческий организм – настоящее произведение инженерного искусства. Молчанов хотел показать его в работе, но Блоп почему-то отказался включаться.
– В последнее время я спрашиваю себя, правильно ли мы поступили, что перестали верить ученым? – рассуждал Бальтазар, заполняя паузу пока Молчанов возился с Блопом. – Десять лет назад это было оправданно. Мир стоял на грани катастрофы, все менялось так быстро, новые открытия могли погубить все то, что нам удалось создать за тысячелетия. Мы решили, что пришло время остановиться.
«Карцикулы лактис – марсиане на земле».
– Мы сами повесили эту ширму, за которой перестали слышать голоса разума. Десять лет назад Андрей Молчанов первым доказал, что на Марсе есть жизнь. Десять лет он знал. Теперь ты можешь сказать вслух. Андрей, каково это победить?
Молчанов поднял голову на экран, из которого Бальтазар смотрел на него, как на мессию. Режиссер транслировал придуманную историю, в которой Молчанов, словно Галилео Галилей с папкой, наполненной сенсационным открытием, бегал по кафедрам, спал на пороге космических агентств под проливным ливнем, прохожие его пинали и толкали, окунали в грязь. Десять лет он ждал и, наконец, его триумф состоялся.
– Заголовки в СМИ сильно преувеличивают мою работу, – сказал Молчанов.
– Но как же? – возмутился Бальтазар. – Вот работа, она прямо передо мной на экране.
– Я всего лишь предположил, что на Марсе могут обитать особые грибковые микроорганизмы – карцикулы лактис. Очень редкие на Земле. Они живут в горячих вулканических водах с высоким содержанием углекислого газа. Подобных гипотез тысячи.
«Не вдаваться в детали работы».
– Мне кажется, ты скромничаешь, Андрей.
Внезапно Блоп включился и просигналил громким противным писком.
– Оу. Вот это да, – затараторил Бальтазар. – Роботы в космосе, мы попали в фантастический фильм прошлого века.
– У Блопа нет движущихся деталей, он не может убить нас или захватить управление кораблем, – объяснил Молчанов. – Скорее это манекен с датчиками.
Они говорили еще сорок минут. Молчанов устал. Эфир выматывал сильнее чем он предполагал.
– Есть! – воскликнул Бальтазар. – Два миллиарда в прямом эфире.
«Поблагодарить пользователей».
– Спасибо всем, что проявляет интерес к нашей миссии. Благодаря вам она и состоялась.
Молчанов говорил без энтузиазма, изредка поглядывая на Блопа и уже представлял, как разместит его на внешней площадке. Ранее он с помощью руки – манипулятора благополучно заполнил внешние контейнеры образцами микроорганизмов и растений.
– Ты кажется заскучал, мой друг?
Молчанов вздрогнул.
– Ты слушал, о чем мы говорили с нашим пользователем #МаксомБорном?
– Да.
– И что скажешь в ответ на его вопрос?
Молчанов сделал вид, что вспоминает.
«Бальтазару: повторить».