Костер на снегу
Шрифт:
— Ну конечно… — закатила она глаза.
— Пусть даже не мечтает, — говорила незнакомая девица из Пойс Габи, но смотрела на меня. — Этой…этой… — она замолчала, подбирая подходящий эпитет… — дворняге, — неплохой выбор, улыбнулась я, — ничего не обломиться.
Она намеривалась задеть меня плечом, спускаясь по мрамору ступеней, но я благоразумно отступила влево, и незнакомая девица запнулась, пролетев вперед под уханье толпы. Она оглянулась и на мгновение сквозь маску роковой красотки проступила истинная сущность неуверенной, закомплексованной
Официальная часть подошла к концу, и кадеты сбились в кучки, решая кто и куда отправится. Мы же запланировали вылазку на дикий пляж рядом с закрытой бухтой.
— Уже нашла себе подружку? — промурлыкала невесть откуда взявшаяся Ребекка. — Восхищаюсь твоей способностью находить близких по разуму. Ректор просил тебя зайти. — И так же, как появилась — быстро и бесшумно, скрылась в толпе.
— Сходить с тобой? — поинтересовалась Габи.
— Нет, — ответила я. — Встретимся в комнате и захвати мне что-нибудь пожевать.
При ближайшем рассмотрении ректор производил точно такое же впечатление, как и с трибуны — пафосного идиота. Его торжественно-придурковатый вид как отвлекающий маневр у глубоководной рыбы-удильщика, которая приманивала фосфоресцирующим фонариком мальков-простаков[22], за ним скрывались изворотливый ум, жесткий характер и огромная версус сила. Он, как и эти славные рыбы, был венцом пищевой цепочки очень замкнутой и крайне ограниченной территориально системы, и прекрасно знал об этом.
— Вы не можете оставить своего ксоло, мирна Самерхольд, — без прелюдий обозначил свою позицию, командер.
— Свою, — уточнила я. — Это самка. И согласно шестому пункту договора Академии Версус разделять ксоло и его партнера на продолжительный срок, коим является период учебы строжайше запрещено.
— Не надо цитировать мне устав, мирна, я сам писал большинство из его пунктов. Как вы успели уже заметить у всех ксоло общий вольер, — намекая на период течки. — Ваша псовая безусловно произведет фурор.
— В сложный для Леи период я буду забирать её в свою комнату, в остальное время она прекрасно ладит с себе подобными, — казалось он вызвал меня совсем для другого, но никак не мог заставить себя подойти к действительно важной теме. В голове, словно тополиный пух на ветру, хаотично кружили мысли, перекидываясь с одного события на другое. Я выжидательно уставилась на командера, боясь спугнуть подступающую к поверхности откровенность.
— Хорошо. Псина останется, но у меня к вам просьба, мирна, — наконец-то выдавил из себя ректор. С удивлением и искренней симпатией я заметила, что, мне, пожалуй, попался первый версус не пытающийся проникнуть в мою голову, — не афишируйте результат вашего ПОВ-теста. Мы не животные, но мало кто сможет избежать такого соблазна.
Предварительно постучав, в кабинет вошёл секретарь и получив утвердительный кивок, выложил перед ректором стопку бумаг. Тот мельком на них взглянул, уточнил время следующего посещения и отпустил помощника.
— Я
— И почему я не удивлен, что Нормус не потрудился посвятить вас в детали. Мирна, сейчас я крайне стеснен во времени, а это разговор не на пять минут, да и не для этих стен…Судя по вашей характеристике вы не болтливы, прошу, заметьте, прошу, не приказываю, не говорите пока ни с кем о ПОВ-тесте.
— Так точно.
— Идите.
Я вытянулась в струну и кивнув, покинула кабинет.
В мыслях я уже была на пляже и наслаждалась приятной компанией и ласковым морем, поэтому появление Тео стало для меня неожиданностью, хотя тот, судя по всему, особо не скрывался. Он явно ждал меня, опершись на подоконник, всем своим видом выражая, покорность судьбе и наносное спокойствие, но едва заметил меня, подобрался, словно пантера перед прыжком. В темных глазах зажегся огонек предвкушения, когда Теомир шагнул мне на встречу:
— Прежде чем ответить мне отказом, выслушай…Я прошу тебя стать моей Пойс, Эва Сомерхольд, — произнес он, приложив сжатую в кулак руку к противоположному плечу.
— Прежде чем ответить мне отказом, выслушай…Я прошу тебя стать моей Пойс, Эва Сомерхольд, — произнес он, приложив сжатую в кулак руку к противоположному плечу. — Хотя нет, — почти рявкнул он. — Я не с того начал.
Тео слегка отклонился, пропуская меня в полупустое помещение, заставленное книгами: редкие фолианты в потертых кожаных переплётах были сложены стопкой на огромном столе красного дуба, расставлены на многочисленных полках и скрыты ударозащитным стеклом. Дверь с тихим щелчком закрылась:
— И мы здесь потому, что…
— Я не хочу, чтобы нас прервали, — белозубо улыбнулся Теомир.
Сейчас, в эту самую секунду, казалось просто нереальным то, что еще несколько дней назад Тео был на грани смерти.
Дважды.
Сила и мощь его гибкого, упругого тела, обтянутого форменным кителем, буквально сочилась из каждой поры. Движения его были скупыми и четкими, как у крупного хищника, выверяющего каждый свой шаг. Он не просто заполнял собой окружающее пространство, мне казалась здесь всё пропитано им. Если раньше здесь царили книги, то теперь безраздельно властвовал он.
Я внутренне содрогнулась. Тео подавлял, кружил голову. Его близость всколыхнула чувственные воспоминания, казалось, забытые.
— Спасибо, за то, что спасла меня. Дважды. — Произнес он. Я кивнула, приняв ненужную благодарность. Было что-то невероятно притягательное в его темных глазах и чувственных, немного капризных губах, плавном, низком голосе со слегка грассирующей «р», но следующие слова разрушили все очарование. — В качестве благодарности ты займешь место моей Пойс.
Его снисходительный деспотизм разозлил меня, а когда я злюсь, закусываю удила, и голос разума становится тише шелеста травы в безветренный день.