Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Она раскрыла рот:
– Не может быть! Неужели…
Я кивнула:
– Именно. Мой муж.
– По… подонок?
Я грустно улыбнулась:
– Совершенно верно. Как вы и сказали. Отпуск обещает быть весьма забавным, – добавила я совершенно неубедительно.
Глава 3
Камасунари (1)
Да, там она и была, огромная, как жизнь, высокомерная черная подпись в книге посетителей: «Николас Друри, Лондон, 29 мая 1953 г.» Секунду я глядела на нее, кусая губы, потом мое внимание привлекла другая запись той же рукой в начале предыдущей страницы: «Николас Друри, Лондон, 28 апреля 1953 г.»
Значит, он уже приезжал сюда этой весной. Я нахмурилась, гадая, что занесло его на Скай. Должно быть, он собирал здесь материал для какой-нибудь книги; вряд ли он выбрал бы это место для отдыха.
Насколько я помнила Николаса, горные края, форель и вереск в тумане плохо с ним согласовывались. Я взяла ручку, ощущая, что моей руке не хватает уверенности. Всего моего тщательно выработанного самообладания не хватит, чтобы снова встретиться с Николасом Друри, да еще с видом шутливого дружелюбия, какое, несомненно, модно среди разведенных пар лондонского света.
Я окунула ручку в чернильницу, помедлила и наконец написала: «Джанетта Брук, приход Тенч-Аббас, Уорикшир». Затем с трудом стащила с пальца обручальное кольцо и положила его в сумку. Придется объяснять майору Персимону, владельцу гостиницы, каким образом миссис Друри внезапно превратилась в мисс Брук: я опасалась, что может возникнуть множество затруднительных ситуаций, если в одной гостинице окажутся мистер и миссис Друри. Марша Малинг обещала молчать. А Николас вообще не знает, что я не стала снова мисс Брук четыре года назад. Скорее всего, он так же, как и я, почувствует досаду и неловкость, когда мы встретимся, и наверняка постарается избегать случайных встреч. Во всяком случае, я почти сумела убедить себя в этом, когда, поставив кляксу, захлопнула книгу посетителей, хотя, насколько я помнила своего красивого и непредсказуемого мужа, полагаться на приличное поведение Николаса Друри не стоило.
И тут я подпрыгнула, как нервная кошка, так как позади мужской голос произнес:
– Джанет Друри, чтоб меня!
Быстро обернувшись, я увидела, что по лестнице спускается мужчина.
– Аластер! Как я рада тебя видеть! Где ты пропадал столько лет?
Аластер взял меня за руки и просиял. Это был большой нескладный человек с мощными плечами, вечно растрепанными каштановыми волосами и обезоруживающей улыбкой, за которой скрывался исключительно проницательный ум. Он походил на кого угодно, только не на того, кем он был в действительности – одним из многообещающих деятелей в области рекламы.
– В основном в Америке, с заездом в Бразилию и Пакистан. Тебе известно, что я работаю на «Пергамон»?
– Да, я помню. Давно ты вернулся?
– Около шести недель назад. Мне дали отпуск на два месяца, вот я и приехал сюда с друзьями половить рыбу.
– Я очень рада видеть тебя, Аластер, – сказала я, – и должна признать, что загар тебе к лицу.
Он ухмыльнулся.
– Жаль, что не могу ответить тебе таким же комплиментом, Джанет, малышка. Это не значит, – спохватился он, – что я не рад тебя видеть, но ты выглядишь несколько по-лондонски, если можно так выразиться. Что случилось с твоим обликом школьницы? Ник тебя не бьет?
Я уставилась на него, но он явно не заметил ничего странного в выражении моего лица, потому что весело продолжил:
– Он даже не упомянул, что ты приехала с ним, подлый тип.
– О господи, – простонала я. – Аластер, только не говори, что тебе ничего не известно. Мы развелись.
Аластер был изумлен и даже потрясен:
– Развелись? Когда?
– Четыре года назад. Да неужели ты не слышал?
Он отрицательно покачал головой:
– Ни слова. Я же был за границей все это время, а я самый отвратительный писатель писем в мире, на втором месте Николас, так что видишь… – Он запнулся и присвистнул. – Ну ладно. Прости, Джанет. Я… э… не очень-то и удивлен, в конце концов… Ты не обижаешься на мои слова?
– Ну что ты, – сказала я. Мой голос прозвучал легко и звонко и сделал бы честь любой из лондонских милашек Николаса. – Просто наш брак относился к тем событиям, которые не имеют будущего. Никто ни в чем не виноват: он принял меня за другую. Понимаешь, когда занимаешься моей профессией, то имеешь тенденцию выглядеть… сильной и безупречно отлакированной, что ли, даже если на самом деле ты не такая.
– А ты не такая.
– Не была такой тогда, – пояснила я. – Сейчас я приобрела определенный лоск.
– Три года проживания с моим дражайшим другом Николасом Друри развратят и весталку, – сказал Аластер. – Не повезло тебе, Джанет. Но что ты тут делаешь, позволь тебя спросить?
– Отдыхаю, как и ты, и прячусь от толпы, приехавшей на коронацию. Едва ли нужно говорить, что я не имела понятия о намерении Николаса приехать сюда. Я немножко устала и захотела чего-нибудь спокойного и тихого, а об этой гостинице я услышала от друзей нашей семьи.
– Чего-нибудь спокойного и тихого, – хмыкнул Аластер. – Ах, мои усики и ушки! [6] И ты наткнулась прямо на Ника!
6
Реплика Белого Кролика из «Алисы в Стране чудес» Л. Кэрролла.
– Пока не наткнулась, – мрачно ответила я. – Это удовольствие нам обоим еще предстоит.
– Боже, боже! – сочувственно произнес Аластер, потом снова ухмыльнулся. – Не бойся, дорогая. Ник тебя не съест. Это ему следует нервничать, а не тебе. Послушай, Джанет, можно за обедом я сяду за твой стол? Я с парой, которая, вероятно, сможет обойтись обществом друг друга.
– Буду рада, – с благодарностью согласилась я. – Но как так случилось, что Николас ничего тебе не сказал?
– Вообще-то, я редко его вижу. Очевидно, он приехал на Скай собирать материал по фольклору и тому подобному для своей книги, и он все время где-то ездит, а это место – его основная база. Он постоянно отсутствует. Я, конечно, спросил его о тебе, а он просто сказал: «У нее все прекрасно. Она по-прежнему работает у Хьюго, как тебе известно. Скоро у них очередной показ». Мне и в голову не пришло.
– Когда это было?
– Когда я приехал сюда в первый раз. Кажется, десятого мая.
– Дело в том, что мы действительно готовили показ. Но откуда он это узнал?
– Почем я знаю? – весело ответил Аластер и повернулся поприветствовать подходившую к нам пару.
Женщина была худощавой, темноволосой и почти невыразительной, исключение составляли необыкновенно красивые карие глаза с удлиненными веками и с золотистыми брызгами. Но платье тоскливого зеленоватого оттенка было скроено кое-как. Тусклые волосы, недовольно поджатые губы. Мужчина, бывший с ней, являл собой полную ей противоположность. Он тоже был темноволосый, но его худоба производила впечатление огромной выносливости и жизненной силы. У него были голубые глаза цвета темной ирландской лазури, и он был поразительно красив, несмотря на то что складки вокруг его чувственного рта свидетельствовали о характере, который приходится обуздывать.