Костер в ночи

Стюарт Мэри

Отвратительная, некрасивая сцена возникла так быстро, что я стояла широко раскрыв рот секунд пятнадцать, прежде чем поняла, что происходит. Плоды трудов Марсии, будь она неладна. «Прекратите, вы оба, – сказала я резко. – Что я делаю, это мое личное дело и больше ничье. – Я схватила Родерика за руку и встряхнула. – Но он прав, Родерик. Я здесь не нужна и сейчас возвращаюсь. Поэтому прошу вас обоих оставить меня. – Я вытащила из кармана шерстяные перчатки и начала натягивать на холодные руки. – Мы все устали и раздражены,

поэтому, ради Бога, не устраивайте сцен. Я собираюсь упаковать эти фляги-термосы и остальные вещи, отнести в отель и лечь спать».

Я встала на колени и начала складывать кружки в корзину, даже не взглянув на Николаса. Он не сказал ни слова, с яростью бросил сигарету вниз с горы, молча повернулся и погрузился во тьму за Рональдом Биглом. Родерик спросил нерешительно: «У вас есть факел?»

«Да, – сказала я. – Не беспокойтесь, я знаю дорогу. Идите помогать другим. – Затем я посмотрела на него неуверенно. – И, Родерик…»

«Да?» Его голос был еще натянутым и мрачным.

«Найдите ее. Найдете?»

«Постараюсь».

Он ушел. Я собрала все, что смогла при свете факела, села на несколько минут и закурила. Курила-то я совсем недавно, но нервы у меня были натянуты, а последняя сцена со всеми ее достойными удивления оттенками опечалила меня больше, чем я соглашалась признать.

Уже совсем стемнело. На горе за моей спиной мелькали горящие факелы, я слышала искаженные порывами ветра случайные выкрики спасателей. Когда ветер стихал, шумели шаги по скале и дважды, далеко слева, прозвучал резкий лай, который я посчитала криком горной лисы.

Наконец я встала, затушила сигарету каблуком, подняла корзину и начала спускаться по склону. Я далеко обошла ущелье и медленно и осторожно пробиралась с факелом между валяющимися в беспорядке валунами осыпи. Далеко внизу стая охотников за устрицами куликов-сорок с громкими криками пролетела в долину от берега моря. Их радостные вульгарные вопли эхом отразились от озера и затихли. Ветер подул в лицо сильнее, принес привкус моря, травы и торфа. Я осторожно ступила на грязный выступ и поняла, что попала на оленью тропу.

Идти стало легче, но я все еще двигалась медленно и осторожно, мешали корзинка и факел. Я боялась поскользнуться, раз руки заняты. Должно быть, прошло больше часа с тех пор, как я отправилась обратно, и я с облегчением почувствовала, что вышла на гряду, соединяющую Блейвен и Ант Срон.

Я так боялась споткнуться или потерять тропу, что спустилась на склон холма, прилипнув взором к маленькому кругу земли у ног, освещенному факелом. Но, добравшись до вереска, я почувствовала что-то новое в запахе ветра. Даже поняв, что пахнет дымом, я все еще шла вперед без страха, ничего не понимая.

А потом я подняла глаза и увидела его. Бледный, поднимающийся вверх столб дыма, не более, чем в сотне ярдов впереди.

Костер. Кто-то зажег

костер. Дым от серых поленьев поднимался ввысь и волновался, призрачный в черной ночи, но в центре костра мерцал ослепительный свет, и я слышала потрескивание, когда прыгало пламя.

Полагаю, я стояла там, глядя на него, почти полминуты и медленно воспринимала факт, что кто-то, не слышавший о происшествии, зажег праздничный костер. Затем затрещала другая ветка, дым заволновался и стал красным, и перед жаром двинулась черная фигура мужчины.

Словно заслонка щелкнула в мозгу, прошлое совместилось с настоящим. Столб пламени и тень мужчины нелепо танцует перед ним. Черный погребальный костер, и на нем лежит тело убитой девушки, словно тщательно убранная жертва…

Роберта!

Именно для этого держал убийца Роберту!

Я с треском уронила корзину и побежала, как безумное животное, к дымящемуся погребальному костру. Не знаю, что я собиралась делать, действовала исключительно инстинктивно. С силой бросилась вперед, бежала и кричала, а тяжелый факел был зажат у меня в руке, как молоток.

Сзади с горы послышался ответный крик, очень близко сзади, но я едва обратила на него внимание, с отчаянием бежала вперед, молча, если не считать всхлипывающего отрывистого дыхания. Костер набирал силу. Дым рвался в стороны под ветром и кружился удушающим облаком.

Я уже была там. Дым вился вокруг, вздымаясь высоко в черное небо. Языки пламени извивались с треском, подобным ударам хлыста, и кресты горящих ветвей вставали перед ними, как защита.

Я подошла к скользкой удушливой границе у самого основания костра и попыталась защитить глаза, чтобы посмотреть вверх.

Дым растекался веером под чем-то, лежащим наверху. Красным пламенем сверкало стекло на ручных часах. Свисал башмак, а шипы на подошве сверкали, как точки огня.

Я бросилась на горящую кипу, нащупала и потянула чью-то руку и ногу. Сзади из дыма выскочила тень. Сильные мужские руки потащили меня от костра. Я вертелась и отбивалась факелом, отчаянно вырывалась и, думаю, кричала. Мужчина ругнулся, схватил со страшной силой, как тисками, сдавил меня. Споткнулся, и мы упали в мокрый вереск, а тяжелое тело нападавшего придавило сверху.

Смутно я услышала крик, топот ног и хриплый голос: «Джианетта…» Затем кто-то стащил с меня злодея. Я услышала, что голос Алистера с оцепенением сказал: «Джеймси Фарлейн! Ради Бога, что здесь происходит?» И он ужасно стиснул молодого человека. Даугал Макре поставил меня на ноги. Я дрожала и, кажется, плакала. Он спросил: «У вас все в порядке, хозяйка?»

Я прильнула к нему и трясущимися губами прошептала: «На костре… Роберта… торопитесь…»

Он обнял меня. Его большое тело тоже дрожало, и когда я поняла почему, жалость дала мне силы взять себя в руки. Я сказала уже спокойнее: «Она мертва?»