Кости земли
Шрифт:
— Только одно средство может избавить их от головной боли, — подхватил Чак, — выгнать к чертовой матери парочку-другую самых болтливых.
— Не забывайте, — сказала Тамара, — что подобные действия совсем не обязательно должны быть разумными. Муравьи, например, имеют очень сложное социальное поведение, а мозги у них мелковаты даже по меркам динозавров.
— Хорошо, а тираннозаврам какая выгода?
— Доступные жертвы. Стада слишком велики, чтобы держаться вместе, компактными группами. Им приходится разбредаться в поисках пищи. Старина Рекси может выбрать любого по своему усмотрению.
Они подошли к опушке. Впереди заблистали лучи солнца, пробивающиеся сквозь невысокую поросль. Лейстер кивнул.
— Помню, доктор Сэлли однажды назвала тираннозавров фермерами. Не это ли она имела в виду?
— Я тоже был на той лекции, — отозвался Чак. — Помнишь, она сказала, что горы танцуют под музыку зауроподов? Спорим, тут она тоже оказалась права?
— А вот это — ерунда.
— Согласна.
— Сначала послушайте! Вы ведь знаете, что континентальный дрейф не бесшумен? Огромные тектонические плато сдвигаются на пару дюймов в год, испуская длинные, протяжные звуковые волны — тот самый инфразвук. Теперь, если два онеирозавра могут слышать друг друга на расстоянии сотен миль, почему бы им не услышать и звуки движущихся гор? И выходит, их миграции могут подчиняться определенному принципу, они могут использовать эти звуки для ориентации на местности, каждый год уходя и возвращаясь обратно. И это еще не все! Таким образом можно объяснить, почему вымерли наземные динозавры. Проводились исследования кратера Чикксулуб, и выяснилось, что астероид ударил в Землю, как в гонг. Последствия удара в виде инфразвуковых колебаний могли отзываться эхом в течение долгих лет.
— И что? — спросила Тамара.
— То, что, и так испытав огромный стресс от изменений в среде обитания, крупные динозавры вдобавок еще и оглохли. Оказались не в состоянии мигрировать. Не в состоянии разговаривать друг с другом. Они и все их окружение попали в крайне невыгодное положение. Представьте себе муравьев, потерявших способность мыслить коллективно! Примерно это и произошло с динозаврами.
Какое-то время стояла тишина. Затем Тамара сказала:
— Чак, ты превзошел самого себя.
— Безумие заразно, — заметил Лейстер. Чак заметно приуныл.
— Я имею в виду ваши идеи насчет континентального дрейфа и музыки, — продолжал Лейстер. — Но в свое время безумным казалось и изучение мутаций ламаркианы [39] .
Лицо Чака просветлело.
— Пока мы все не проверим, это не более чем остроумная гипотеза.
— Так давайте проверим!
— Как? Я не представляю. Этого ведь еще не случилось! Какой эксперимент ты можешь… — Он резко замолчал, задумавшись. Если бы они попытались каким-то образом заглушить естественный инфразвуковой фон Земли, а потом пустили фальшивый сигнал, можно было бы посмотреть, не свернет ли мигрирующее стадо в неверную сторону. Но тут нужны приборы, которые Лай-Цзу никак не сможет сварганить из остатков экспедиционного оборудования и мотка проволоки. Если бы они знали, какая часть мозга заведует инфразвуковым общением, и удалили бы ее хирургическим путем… Но это такая же фантазия, как и первое предположение. Если бы они…
39
Одним из трех первооткрывателей законов Менделя был голландский профессор Гуго де Фриз. Он длительное время изучал энотеру — растение из семейства кипрейных. Среди многих видов де Фриз выбрал энотеру ламаркиану. Исследователь обнаружил, что среди совершенно одинаковых растений изредка возникали новые формы. Они настолько отличались по морфологическим признакам от соседних растений, что ботаники вполне могли отнести их к новому виду. Изменения оказались стойкими и передавались по наследству. Де Фриз назвал их мутациями
Лейстер шел, механически переставляя ноги, изобретая и отвергая идею за идеей, пока не пришел к заключению, что имеющимися у них средствами они не смогут проверить теорию Чака. Проблему такой сложности можно решить только в одном, совершенно невероятном случае — если их спасут.
Он гадал — возможно ли возвращение. Оно казалось нереальным. Но все-таки возможным. В таком случае в той давней, ознакомительной лекции Сэлли просто скормила им их собственные предположения, выдав за свои. Лейстер грустно усмехнулся. Это так типично для нее!
Он поднял глаза и встретился взглядом с Тамарой. Чак оторвался и шел шагах в двадцати впереди.
— Я вспоминал ту лекцию доктора Сэлли, — объяснил Лейстер.
— Ты все еще к ней неравнодушен? — спросила Тамара тихо, чтобы не услышал Чак. Лейстер не удивился легкости, с какой она проникла в его мысли (может быть, даже глубже, чем он сам). Тамара была проницательной девушкой, да и секретов друг от друга они почти не держали.
— Нет, тогда все произошло случайно. И я давно об этом забыл.
— Понятно, — дружелюбно сказала Тамара.
— Эй, смотрите! — крикнул Чак. — Впереди просвет! Там поляна!
Поляна заросла цветами и низеньким, по колено, кустарником. Чак, насвистывая, шел впереди, за ним следовал Лейстер, замыкала шеренгу Тамара — копье в одной руке, компас — в другой.
Из-под земли с шумом вырвались две птицы.
Самец — они поняли это по оранжевым отметинам на крыльях — попытался вцепиться Тамаре в голову. Она отшатнулась, бестолково размахивая копьем. Птица, испугавшись, отлетела и кинулась на Чака.
Самка в это время набросилась прямо на Лейстера — челюсти на изготовку. Цепляясь когтями, она мгновенно вскарабкалась по его штанам и рубашке. Прежде чем Лейстер успел что-то понять, зубастый клюв впился прямо ему в лицо.
— Снимите ее с меня! — завопил он.
Это был один из видов археоптериксов, величиной примерно с ворону. Повиснет такое на груди — не обрадуешься. Лейстер пытался стряхнуть злобную тварь, но она только крепче вцепилась когтями в ткань и продолжала долбить его клювом.
— Снимите ее с меня! Снимите!
Не видя ничего вокруг, он кинулся в лес. Чак тоже побежал, спотыкаясь и отмахиваясь шапкой. Самец метался между ним и Тамарой, пытаясь угодить клювом в глаза. Тамара рванулась, продираясь сквозь кусты, к краю поляны и скрылась в лесу.
Когда Лейстер оказался в чаще, птица ослабила хватку и поднялась в воздух. Испустив через плечо несколько злобных проклятий, она полетела к своим птенцам.
Лейстер, постанывая, выпрямился. Оглядевшись, он увидел смущенные лица друзей. Чак растерянно улыбался.
— Ну что ж, — подытожила Тамара, — на этот раз мы не покрыли себя славой.
— Данный эпизод не войдет в автобиографию, — предложил Чак, — согласны?
— Полностью.
У Лейстера оказались искусаны обе руки и правая щека, ранки болели, как порезы от бритвы.
— Предлагаю обойти эту полянку стороной. Зубастые птицы редко гнездятся одни. На поляне могли быть десятки других пар.
— Давайте перебинтую ваши раны, — сказала Тамара, доставая бутылку воды и промывая большую царапину на лбу Чака. — Пока запах крови не привлек кого-нибудь посерьезнее.