Костры из лаванды и лжи

Шаталова Валерия

Кристиан не стал настаивать, и, поболтав с ним ещё несколько минут, Женя положила трубку. На сердце было легко и тяжело одновременно. Общаться с Кристианом было одно удовольствие, словно они были знакомы уже тысячу лет. Он не давил, не настаивал, не навязывал своё мнение. Легко переключался на новую тему. Да, иногда слишком увлекался, что зачастую грозило перерасти в длинную и, чего уж скрывать, нудную лекцию. Женя хмыкнула, вспомнив, как он разразился проникновенной тирадой, посвященной зелёному чаю. Разве что сонет в его честь не сложил. А самое главное в его присутствии Женя не чувствовала себя так,

словно её медленно поджаривают на огромной сковородке, равномерно переворачивая с боку на бок. Не замирала от ужаса…

«Но и не трепетала от восторга, как об этом пишут в книгах!» – ехидно парировало подсознание. – «Да-да, в тех самых, которые ты читала, краснея и прячась от окружающих. А вот от одного лишь взгляда чьих-то тёмных глаз ты забываешь как дышать…»

Женя решительно отложила телефон и встала, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Нет! – громко объявила она в тишине комнаты. – Я не буду думать про мсье Роше. Вместо этого я сейчас…

Она огляделась и взгляд упал на распечатанные эскизы мсье Лабафа, которые она прихватила с собой, чтобы ещё раз просмотреть на выходных. Женя кивнула сама себе и отправилась к месту, где возводился шатёр для гаданий.

«Довольно маяться в тревожном одиночестве! Нужно отвлечься от всего так, как у меня получается лучше всего – с головой уйти в работу».

Руины сгоревшей деревни с каждом днём выглядели всё более обновлёнными. В некотором отдалении от основных строений, как и было запланировано, рабочие уже сколотили основание для шатра, в центре которого, словно мачта, возвышался высокий деревянный столб.

«В смысле? Это ещё что?»

– Извините! – обратилась Женя к одному из мужчин, что вовсю стучали молотками. – По утвержденному эскизу в этом месте должен был стоять стол, а не столб!

– Это не просто столб, мадам. Это несущая стойка.

– Но вы неправильно её установили. Вот смотрите.

Женя сунула им под нос разноцветные картинки. В ответ они показали чёрно-белые чертежи, испещрённые прямыми линиями и цепочками цифр. И да, столб на них действительно имелся. В аккурат по центру.

– Но у вас неверный проект! – возмутилась Женя.

Завязавшийся спор привёл к неутешительным выводам:

– Все вопросы решайте с нашим руководством. Мсье Пламп сейчас на основном объекте, – рабочий махнул рукой в сторону руин деревни. – Обратитесь к нему.

Измотанная и недовольная, Женя поспешила в указанном направлении. Казалось, от всех пережитых стрессов даже сгоревший дом барона уже не вызывал прежнего панического трепета. Она шагнула в искусно обугленный – выглядело это весьма натурально – дверной проём, мысленно прикидывая, что сказать мсье Плампу и аккуратно переставляя ноги в полумраке небольшой комнатёнки, вероятно выполнявшей раньше роль сеней, ну или их французского средневекового аналога. Из-за двери в большую комнату были слышны мужские голоса.

«Совещание у них там, что ли?» – успела подумать Женя, толкая кованую ручку.

Главный холл был отремонтирован лучше, чем она ожидала – каменные стены почти очистили от гари, камин зажгли – и это в середине-то августа!

Увидев пламя, Женя отступила на шаг, нервно сглотнув. Она сжала дверную ручку так, что ногти больно впились в кожу ладоней и, призвав все свои силы, отвела взгляд от огня и уставилась на раскидистые оленьи рога, что висели над камином.

– Я рад за тебя, дружище, – весёлый хрипловатый голос вывел её из оцепенения. В центре зала за массивным столом пировали трое бородатых мужчин, сидящих в креслах с высокими резными спинками. – У этой вдовушки отличное приданое. Целых восемь акров земли…

– И грудь внушительная! – Хохотнул другой мужчина. – И бёдра широкие…

Женя тут же покраснела. Если это совещание, то они явно не вопросы строительства обсуждают.

– Э-эм… Мсье Пламп? – её голос прозвучал неуверенно и тихо. Она отпустила ручку и сделала несколько шагов вперёд. – Извините, я насчёт проекта… Там шатёр…

Дверь захлопнулась за ней с явно различимым звуком, но никто из присутствующих даже не повернул головы в сторону Жени.

Кто из них являлся мсье Плампом она не имела ни малейшего представления, но сам факт того, что в разгар рабочего дня и посередине стройплощадки кто-то устроил застолье, поразил её до глубины души. Настолько, что она некоторое время молча обозревала большие металлические блюда с рыбой и мясом, переложенными какими-то запечёными овощами и зеленью.

– Уважаемые, кхм-кхм, – она демонстративно прочистила горло. – мне нужен мсье Пламп…

Один из бородачей как раз поднял кубок и, по-прежнему игнорируя Женю, провозгласил тост, предназначавшийся только для мужских ушей. Жар с новой силой опалил щёки – ситуация становилась всё более неловкой. А тем временем собеседники, разразившись одобрительным смехом, опрокинули в себя содержимое своих внушительных посудин, ничуть не переживая, что напиток частично выплёскивался и стекал по бородам. В воздухе отчётливо запахло чем-то кислым и перебродившим.

От такого столь неприкрытого хамства злость обжигающим гейзером взметнулась в Жене из самой глубины её существа и застучала в висках. Она шагнула вперёд и отчеканила:

– Господа, я к вам обращаюсь! Что здесь происходит?

За её спиной вновь хлопнула дверь, и Женю словно обдуло прохладным ветерком, который мгновенно сменился ледяным ознобом. В животе противно заныло, и летняя прованская жара вдруг исчезла, обернувшись пронизывающей затхлой сыростью. Могильной, кладбищенской сыростью. Сердце пропустило удар, а затем прямо перед Женей из ниоткуда возникла странного вида девица. Она словно вышла из неё. Словно прошла сквозь неё.

Женя отшатнулась и впечаталась в стену. Плечо прострелила боль.

– Что за?..

Неприметная внешне девушка в чепце и коричневом платье в пол держала в одной руке канделябр с зажжёными свечами, а в другой кувшин. Не обращая внимания на Женино замешательство, она молча поставила светильник на стол, а затем обошла каждого из троих собутыльников, подливая в подставленные кубки напиток, что принесла с собой.

Женя часто заморгала, силясь восстановить зрение, которое словно заволокло дымным маревом. Сквозь него движения вошедшей девушки были какими-то урывчатыми и смазанными одновременно.