Костя + Маша
Шрифт:
— Потеряешь, — сказал Костя. — Меня.
— Потерять можно только то, что у тебя есть, — ответила Маша. — А разве ты у меня есть?
— Конечно!
— Что-то я этого не замечаю, — сказала Машенька.
— Зато когда потеряешь, сразу заметишь.
— Спорим, не замечу?
— Спорим, заметишь, — сказал Костя и пропал.
Машенька посмотрела по сторонам, но кругом были только кусты и деревья.
— Подумаешь, — сказала она тихонько. — Может, и не было никакого Кости.
Но тут из-за дерева вышел какой-то человек с ножом. Маша, как только его увидела, закричала:
— Костя, иди сюда на минуточку.
А Костя не идет. А человек с ножом все ближе подходит.
— Или ты, Костя, немедленно появишься, или я вообще никогда тебя замечать не буду! — решительно сказала Маша. — Считаю до трех.
— Проспорила, — сказал человек с ножом. Только это был уже не человек, а Костя в кепке, надетой задом наперед. В руке Костя держал сучок.
— Ничего не проспорила, — сказала Маша. — Ты же не по-настоящему пропал, а понарошку. Значит, и я понарошку проспорила.
Хищная петля
Каждый день по дороге из школы Костя Кривошеин делал большую петлю: его неудержимо тянуло к дому Машеньки Твороговой. Оказавшись под окнами Машиной квартиры, Костя понимал, что пришел не туда, и разворачивался обратно, торопясь домой. Ежедневно эта петля отнимала у Кости ровно 12 минут, потому что Маша жила в одном конце микрорайона, а Костя — совсем в другом.
За неделю петля съедала целый час. Именно этого часа Косте не хватало, чтобы успеть подготовиться по английскому. Он успевал делать алгебру, русский и географию, но английский уже не успевал. А если он начинал с английского, то петля съедала географию или алгебру. Тогда Костя понял, что с этим пора кончать. Дождавшись перемены, Костя пожаловался Маше:
— Каждый день я теряю 12 минут. Поэтому ты должна сделать так, чтобы меня туда больше не тянуло. Попробуй уговорить меня, обмануть, в конце концов — напугать!
— Уговаривать мне некогда, а обманывать я не люблю, — ответила Машенька. — Так что давай я лучше тебя напугаю. Приходи к моему дому после 21.00.
— В девять я собирался стихи повторять, — ответил Костя. — У меня режим.
— У меня тоже режим, — сказала Маша. — А раньше я не могу, потому что еду в кружок юных биологов зоопарка изучать повадки семейства собачьих.
Ровно в девять вечера Костя явился под Машины окна. Окна эти были темны.
Но только он собрался позвонить Маше, как в кустах за его спиной послышался шорох.
“Хорошо придумала, — подумал Костя. — Я ожидал нападения сверху, а она в кустах притаилась!”
Косте очень хотелось обернуться, но он боялся испортить впечатление. Поэтому он остался стоять спиной к зарослям, а кусты между тем трещали все сильнее. Вскоре оттуда донеслось хриплое рычание.
“Старается под собаку подделаться, — думал Костя. — Не очень-то получается, но для первого раза сойдет”.
Немного порычав, Маша принялась лаять. Лай у нее выходил лучше. Если бы Костя не знал, что это Машин лай, он не отличил бы его от настоящего.
И вдруг острая боль пронзила его ногу. Костя рванулся, отступил назад и упал на что-то теплое и мягкое. Оно имело хвост, зубастую пасть и кучерявую шерсть.
— А ну превращайся обратно, — скомандовал он, подняв с земли толстую ветку. — Я уже достаточно напугался.
Собака отскочила и исчезла в кустах.
— Извини, Костя, я вчера замоталась и совершенно забыла тебя напугать, — сообщила утром Маша, встретив его в раздевалке. — А что у тебя с ногой?
— Ничего страшного. Вот только на уколы ходить придется. А чтобы попасть в поликлинику, знаешь какую надо делать петлю!
Переутомление
Как-то раз Костю Кривошеина назначили дежурным. Возможно, именно эта дополнительная нагрузка, помноженная на весенний авитаминоз, была причиной его новой ошибки. Ни с того ни с сего после дежурства Костя вдруг очутился возле районной школы искусств, где в кружке флористики занималась по четвергам Машенька Творогова.
“Наверное, это от переутомления”, — подумал Костя.
— Надо принимать витамины, — решил он, пересчитал карманные деньги и поскорее пошел в аптеку. Дома Костя заперся в ванной, чтобы не беспокоить зря родителей, и съел три аскорбинки, таблетку глюкозы и половину гематогена, запивая сиропом шиповника.
Но по рассеянности (в которой виновато наверняка все то же переутомление) Костя оставил витамины в ванной, и родители сразу почуяли неладное. Утром, за завтраком, мама сунула Косте под мышку градусник и потребовала показать язык.
— С языком у меня все нормально, — сказал Костя, — а вот движение у меня какое-то не равноускоренное. Все время не туда заносит.
— За координацию движения отвечает невропатолог, — сказала мама и отвела Костю в районную поликлинику.
Возле кабинета невропатолога сидела длинная очередь. Напротив, у кабинета ультразвуковых исследований, сидела другая очередь. В самом конце этой очереди торчала голова Верочки Веселовой.
— Ты что, Кривошеин, заболел? — спросила Верочка с сочувствием.
— Не знаю, — ответил Костя. — После школы никак не могу до дома дойти. Сбиваюсь с маршрута.
— Ничего страшного, — сказала Верочка, — тебя нужно просто прикрепить к кому-нибудь здоровому. Хотя ты и сделался инвалидом, ты имеешь право закончить обучение в нашем классе. Если хочешь, я стану твоей поддержкой.
— Ты сама болеешь, — показал Костя на кабинет диагностики.
— Болела я в прошлом году, а сейчас на профилактике, — ответила Верочка. — Так что я легко могу водить тебя за руку или даже протащить на спине несколько метров, если силы у тебя совсем откажут. Как санитарка на фронте.
— Ну давай, Веселова, таскай, — согласился Костя. — А то в этой очереди сидеть неохота.
— Вот и молодец, — сказала Верочка. — Правильный уход иногда делает чудеса. С чем не справятся лекарства, то исцелит забота.