Костяная ведьма

Чупеко Рин

Огонь вспыхнул ярче, как если бы услышал и одобрил мой ответ.

– Ты изменишь Анкио, принеся как благо, так и зло. Ты изменишь Кион. Изменишь Восемь Королевств. Возвращайся ко мне, когда проникнешь в разум, откуда вырастают три головы. – С этими словами женщина отвернулась.

Покидая храм, я видела, как жрица потянулась к огню. Пламя обхватило ее ладонь, как дитя обнимает свою мать или муж – жену. Налетел сильный ветер, мигом погасив пламя, и комната погрузилась в темноту. Я посмотрела туда, где раньше сидела фигура, но та уже исчезла вместе с порывом ветра. Я была одна.

Когда я вышла из храма, леди Микаэла встретила меня с улыбкой.

– Поздравляю, Тия. Я знала, что ты справишься.

– Но откуда вы?..

– Дым изменился, –

тихо заметил Фокс.

Я обернулась и посмотрела наверх: до того бесцветный из купола теперь вился светло-голубой дымок. Пока я была внутри, на улице собралась небольшая толпа. Люди подходили к леди Микаэле и поздравляли ее. Лицо темной аши сияло, в отличие от физиономии Фокса, который не разделял всеобщего восторга.

Краем глаза я поймала на себе чей-то взгляд. Человек с головы до ног был облачен в черное, подобно дрихтианским женщинам. Глаза покрывала вуаль, но я все равно ощущала, как они смотрят прямо на меня, и взгляд был отнюдь не дружелюбным.

Я моргнула, и видение исчезло.

– Тия? Что случилось?

Ничего.

– Ничего, – повторила я и отвернулась.

– Это тамариск, он вечнозеленый. – Девушка коснулась сначала одного цветка, потом другого. – А вот безвременник. Амариллис. Лопух. Для большинства живущих за пределами нашей небольшой части Анкио язык цветов может показаться чем-то пустяковым. Но для нас он составляет важную часть жизни. От аш люди ожидают лишь достойного поведения, не может быть ни одного необдуманного поступка. Аши не плачут, не кричат, не угрожают. Если нас режут, нам остается лишь одно – с улыбкой истекать кровью.

Она принялась разбирать букет на столе: с одной стороны вынула цветок, с другой – добавила еще несколько. Палец коснулся лепестка большого розового бутона.

– Наши дома названы в честь цветов не просто так. Мой дом, Валерианы, означает «гостеприимство». Другие аша-ка тоже несут определенные значения. Ястребинка – «проницательность». Белокрыльник – «величественная красота».

– Лишь познакомившись с языком цветов, я поняла, насколько неправильно моим сестрам дали имена. Сирень означает «волнение первой любви», хотя моя сестра Лилак так и осталась старой девой, которой по душе проводить время в собственной компании. Мэриголд всегда была веселой, подвижной девочкой, несмотря на то, что календула означает «отчаяние». Роза – это «красота», однако из всех сестер Роуз была самой невзрачной.

– Что касается Дейзи…

Тонкие пальцы на мгновение застыли над зелеными листьями.

– Видов маргариток существует большое множество. Садовая маргаритка означает «я разделяю твои чувства». Полевая маргаритка – «я не даю обещаний». Астра ромашковая – «раздумья». А маргаритка обыкновенная – «невинность».

– Но Дейзи умерла всего через несколько лет после моего отъезда в Кион.

Ее руки снова ожили – на фоне ярких цветов они казались бледными.

– И в этом смысле, – тихо проговорила она, – я хочу считать ее действительно обыкновенной.

7

– Послушай меня, девочка. Мне не нужно знать твое имя. Я и не хочу его знать. В этом доме побывало множество девушек: они сбегали, выходили замуж, умирали, оставляли нас в долгах. Ты начнешь здесь работать в качестве служанки. Если продержишься до официального начала занятий, я оплачу твое обучение аши. А до тех пор будешь трудиться в кладовой, убирать комнаты и делать все, что я скажу, если не хочешь проблем.

Такими словами в Доме Валерианы меня встретила госпожа Пармина. Точнее, так приветствовали каждую новоприбывшую ашу, хотя мне казалось, что со мной эта женщина была более резкой, чем с остальными. До моего появления леди Микаэла привозила в Кион еще шесть девушек. Но старуха, уверенная в том, что они провалят испытание жрицы, отказывала им всем. И очень радовалась, когда ее догадки подтверждались. Вот почему мое присутствие так ее раздражало – я стала исключением из этого правила.

Чтобы обжиться в Доме Валерианы, мне понадобилось три дня. Его размеры потрясали. Аша-ка состоял из трех строений, соединенных между собой узким коридором. С улицы был виден лишь главный дом. В самой большой комнате госпожа Пармина принимала гостей, дальше комнаты предназначались для сна. Госпожа Пармина, леди Шади и леди Микаэла, которая подолгу отсутствовала в Кионе, – каждая занимала свою собственную комнату. Отдельная дорожка вела к обеденной зоне и кладовой, где спала я и еще две девушки, работающие в аша-ка. Кроме того, леди Микаэла разрешила мне в свое отсутствие пользоваться ее библиотекой. В редкие свободные минуты я изучила ее впечатляющую коллекцию книг, постоянно прерываясь на второе, третье или семнадцатое поручение.

В гостевом домике обычно ночевали постояльцы. Он представлял собой большую комнату с множеством перегородок, которые можно было сдвигать или раздвигать по своему усмотрению. В маленьком деревянном домике располагалась купальня. Позже я узнала, что вода сюда поступала по каналам, проходящим под землей через центр квартала Ив и снабжающим остальные аша-ка.

В пределах дома размещался внутренний двор, где был разбит огород с овощами и травами. Даже имелся крошечный пруд с рыбками гуппи и парочкой больших черепах.

Как новому обитателю Дома Валерианы, мне поручили много дел. Я просыпалась раньше всех и почти каждое утро поливала растения, ухаживала за огородом, подметала полы и дорожку возле дома, убиралась в комнатах. В мои обязанности также входила уборка туалетов, которую я ненавидела больше всего, но, к счастью, мы со служанками работали по очереди. Их звали Кана и Фархи, обеим было по семнадцать лет.

Кана – приятная застенчивая девушка. Ее семья была родом из небольшой деревушки Беларью, в юго-восточной части Киона, где жили предки ее дедушки еще со времен правления императрицы Ундры более века назад. Ее отец торговал на городском рынке гранатами, а мама растила трех младших детей. Кана обожала красивые вещи и мечтала однажды купить себе зивар, как у некоторых аш в одной из многочисленных парикмахерских квартала Ив. Госпожа Пармина не любила, когда служанки надевали изысканные украшения, но ей разрешала ходить с простой заколкой в крошечных искусственных рубинах, которую девушка носила не снимая.

Фархи имела совершенно иное происхождение. Ее семья переехала в Кион из Адра-ала, когда той было семь лет, но о своих дрихтианских корнях не забывала. Она ходила в традиционных одеждах и вуали, только лицо не закрывала. Работу в Ивах выбрала не она сама, просто здесь хорошо платили. На изысканные платья и украшения аш девушка посматривала с неодобрением, в остальном же держалась в стороне.

Семьи обеих девочек расположились близ рыночного района Анкио. Каждый раз, когда они заводили разговор о том, чтобы навестить родителей или купить братьям и сестрам какие-то игрушки в ближайших лавках, меня внезапно одолевала тоска по дому. Для встречи со своими родными мне бы пришлось проделать куда более долгий путь.