Костяной скульптор
Шрифт:
— А теперь иди сюда и скажи мне, тот ли это Рога?
Ее лицо осветилось невероятным счастьем, она вскочила, позабыв про кровь на одежде и боль от ран. Даже моя костлявая персона ее больше не волновала. Она открыла рот, чтобы позвать Своего мужчину…
А затем с горестным стоном осела на пол.
.
— Рога, ты такой сильный!
— Конечно, детка, держись меня и все с тобой будет хорошо!
Ну что сказать, герой моего зверька оказался простым лжецом и бабником. Не скажу, что был удивлен. Но вот реакция кареглазой оказалась за пределами всех моих предположений. Когда первый шок прошел, в ее глазах
— Убей его. — Верно говорят, что нет ничего страшнее обманутой женщины. Я же со своей стороны не собирался ни единым словом останавливать эту смертоносную лавину.
— Будет сделано. — Словно вылезший из лампы джин ответил я и кошачьей походкой пошел к выходу из тупика.
Когда же я услышал сзади тихое: “Навсегда”, готов поклясться, моя челюсть-таки искривилась в злобной ухмылке.
.
Люди делятся на три категории. Люди достойные, таких очень мало. Люди недостойные и этого не скрывающие, таких тоже совсем немного. Остальная же масса, в большинстве своем, относится к третьей категории. Люди недостойные, но тщательно это скрывающие. Зачастую даже от самих себя.
Жюстина принадлежала больше ко второй категории. Пусть по ее словам и выходило, что она вся такая из себя великолепная, но стоило копнуть поглубже и правда раскрывалась во всей красе. Однако ее это нисколько не волновало, как не волновало и что говорили о ней при жизни, и сама говорила то, что думает, почти всегда, и тоже этого нисколько не стеснялась. Моя зверушка, определенно, относилась к первой. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Жюстина хоть может жить в свое удовольствие, а кареглазой даже этого не дано, повсюду встают стены морали, нравственности и этики. Но не уважать ее за это было нельзя.
А вот Рога точно относится к третьей. Потому что, когда я притащил его за волосы, с переломанными конечностями, к ногам кареглазой, на его лице нельзя было найти ничего кроме боли и страха. Причина была проста: его амулет возвращения на его же глазах был демонстративно мной раскушен напополам и теперь спрятаться в смерти для него было невозможно.
— До чего же он жалок. — В голосе Жюстины чувствовалось отвращение.
— Я с тобой согласен, но лучше помолчи.
Бородач не обращал на меня никакого внимания. Видимо врожденный инстинкт таракана дал ему понять, что сейчас его судьбу решает другое лицо.
— Толья, дорогая, ты жива! — Если бы у меня был желудок, я бы точно блеванул. Лицо кареглазой скривилось, было видно, что эти слова для нее не просто попытка отвертеться, а удар по достоинству. В стенах тупичка разнесся звонкий звук пощечины. Она отвернулась и отошла в сторону. Расшифровка не требовалась, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Когда мои руки сомкнулись вокруг шеи Роги, он попытался в последний раз что-то выдавить, но было слишком поздно. Резким движением я свернул ему шею. Короткая история любви с трагическим концом была окончена.
Все его спутники были давно мертвы, не окончательно, я подумал, что кареглазой так будет легче. Отбросив обмякший труп в сторону, я с интересом уставился на свою зверушку. Происходящее нравилось мне настолько, что я был готов проделывать подобное снова и снова пока не кончатся на свете мужчины.
Она развернулась ко мне. В ее глазах читалась решимость. Я не мог дождаться, когда же
— Ты можешь меня убить? — Тихо, но твердо спросила она.
— Да.
— А ты можешь меня предать? — Еще тише. Еще тверже.
— Нет.
— Почему?
— Потому что предательство предполагает равные статусы. А ты, — я сдвинулся с места, слишком быстро, чтобы она смогла это заметить. Мои губы, если бы они у меня были, остановились около ее уха. — Ты моя зверушка.
— Хорошо. — Так тихо, что даже я едва услышал.
Маленький, размером чуть больше детской ладони, тяжелый каменный кругляш с плотным слоем сложнейших знаков. Амулет возврата. Ее амулет возврата. Она протягивала его мне обратно. Прерывать ее выступление не входило в мои планы, так что я принял этот символ ее спасения, однако так ничего и не сказал. Рвущуюся наружу Жюстину задавил жестоко и бескомпромиссно. Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга. Немертвый скелет и уже не до конца живая девушка.
В ее душе смятение обращалось уверенностью. Моя же душа ликовала. Я смогу увидеть продолжение этой истории.
Глава 15
— Значит так, повторяю, принимаешь его бросок на свою дубинку, затем делаешь резкий уход вбок и второй палкой со всей дури бьешь по черепу. Оружие хорошее, одного удара должно хватить. Все поняла? — Мы сидели в небольшом закутке. Из-за поворота то и дело раздавались взрыкивания. Впервые я собиралась в одиночку сразиться с костяным тигром. Ганлин в третий и, я знала, последний раз, давал мне свои инструкции.
.
Мы путешествуем по второму уровню подземелья некроманта уже не первый месяц. И, как бы странно это не звучало, я ни разу не пожалела о сделанном выборе.
До сих пор меня иногда будит запах крови Роги. Почему-то не получается отделаться от ощущения, что сейчас он, мертвый и со свернутой шеей, выйдет из-за угла. Пытаюсь забыть, но, как это всегда и бывает, чем больше я стараюсь не думать об этом предателе, тем большее место он занимает в мыслях.
Часто я жалею, что поддалась минутной слабости и убила его. Конечно, формально убийцей был Ганлин, но в тот раз он, я знаю, сделал бы так, как я попросила. Так что пусть он и был палачом, приговор вынесла именно я.
Потом долго не могла понять, что толкнуло меня отдать ему амулет и вернуться к этому существованию. Зверушка. После того случая он вернул мне все, как он называл, привилегии. Ночью меня снова укрывало одеяло, а во время еды в руке была вилка. И в общем его отношение стало иным. Он стал помогать мне убивать монстров, учить, как правильно сражаться. Я ведь лучница и ближний бой для меня — дремучий лес. Мой лук, к моему огромному сожалению, сломался через пару дней после попадания на второй уровень, еще тогда, когда мы с близнецами и Гилом не знали Рогу. И тогда мне приходилось полагаться лишь на тренированное тело и бычтрые рефлексы. Сейчас же у меня был учитель, пусть и не самый чуткий. Ганлин даже остался здесь, где для него не было достойных противников, только ради того, чтобы я смогла потренироваться.